Правильное общество - Хальварт Шрадер

Античное общество также сформировало и второй базовый принцип справедливости – принцип свободы. Именно свободным гражданам принадлежала вся полнота гражданских прав, они осознавали и ценили свободу только в противовес ее противоположности – рабству. Но не только свобода имела общественное признание, социальное значение рабства было также очень велико. Впервые в истории люди другого общества получили хоть какую-то возможность сохранить свою жизнь и получить право жить в чуждом и враждебном им обществе, ведь в архаических обществах пленных, как правило, убивали. Рабство как институт означало способность интегрировать чужого в общество и сохранить ему жизнь. Рабы не были полностью лишены прав, например у них было довольно забавное, но законное право доносить властям на своих хозяев, а также владеть собственностью, рабы имели право выкупить свою волю и т. д. Христианство тем и победило античное моральное устройство, что расширило понятие свободы на всех. Всем, и свободным, и рабам, была предоставлена свобода веры. Женщины, которые всегда ограничивались в правах веры, рабы и чужестранцы – все стали равны по отношению к единому Богу и стали свободны в стремлении своей души верить в него. Вот так свобода – прежде духовная, чем гражданская – стала определяющим направлением справедливости.

Итак, мы видим, что равенство, законность и свобода стали в ходе исторического развития основными характеристиками справедливого общества. Современные общества еще больше выдвигают требование свободы как основную ценность справедливости, ведь рыночные отношения требуют свободы выбора, и эта свобода выбора переходит все недоступные ей ранее границы. Все, что делает свободным индивида, – справедливо. Свобода воспринимается как независимость от других, зависимость же признается только от законов, но свобода подразумевает еще и свободу выбора.

Теперь принцип свободы выбора распространяется не только на выбор торгового партнера, но и на выбор спутника жизни – раньше брак заключался родителями жениха и невесты и всегда был социально целесообразен. Например, для крестьян была важна хозяйственная составляющая, брак отражал необходимость создания экономической единицы – домохозяйства. Для аристократов брак был необходим как способ продолжения знатного рода, он был возможен только с равнородными особами (даже в 2005 г., когда японская принцесса Саяко вышла замуж за «простолюдина», она по закону лишилась титула принцессы, а британский король Эдуард VIII в 1936 г. отрекся от престола, когда женился на американской актрисе Уоллис Симпсон). В раннем капиталистическом обществе отчетливо проявляется принцип выбора брачного партнера, основанный на свободных романтических чувствах каждого, – это и есть свобода выбора в любви, не взирающая на знатность и вражду родов (история Ромео и Джульетты), отраженная в литературе XVI–XVII вв. Однако не только ценность и моральность выбора по любви, а не по принципу целесообразности или расчета характеризуют свободу и справедливость общественного устройства. В эпоху Нового времени принцип счастья и пользы становится характеристикой справедливости.

Если древние и средневековые общества трактовали справедливость больше как общее социальное чувство, то в Новое время справедливость начинают понимать рационально и математически рассчитывать. Справедливое связывают с общественной пользой – то, что приносит благо большинству людей, может считаться справедливым. Отцы американской демократии, Бенджамин Франклин и Томас Джефферсон, говорили, что справедливо лишь то, что приносит некоторую пользу. Франклин утверждал, что британская монархия, например, в Америке не приносит общественную пользу, поэтому у народа есть право на восстание и свержение монархии. Или вот знаменитая утилитарная формула законодательства Франклина: «Лучше пусть сто виновных избегут наказания, чем пострадает один невиновный».

Общество – договорная конструкция, договоры между людьми регулируют социальные отношения и тем самым приносят пользу, поэтому справедливость состоит в выполнении договоров. Но справедливость – не только польза для общества, справедливость – это когда большинство людей чувствуют себя счастливо. А что же такое счастье? Для нас, современных людей, ясно, что счастье – это только короткий миг в нашей полной забот и тягот непростой жизни. Но утилитаристы, сторонники приоритета общественной пользы, – Бентам, Милль, Франклин – считали, что у людей есть право на счастье! Поэтому счастье необходимо рассчитать. Как это возможно? Только если рассуждать от обратного: счастье – это отсутствие страдания. Значит, правильное общество – такое, в котором возможно минимизировать страдания всех людей. Это очень удобная формула справедливого общества – надо просто рассчитать баланс удовольствий и страданий, и то, что устраняет страдания, – правильно и справедливо. Очень интересно, как сторонники этой точки зрения относились к моральным вопросам современности – например, к рабству. И Томас Джефферсон, и Джордж Вашингтон сами были рабовладельцами, и проблема рабства считалась ими в «Декларации независимости» технически неразрешимой, они, наверное, рассчитывали баланс страданий, которые будут причинены рабовладельцам при отмене рабства. Именно этот пример и показывает слабую сторону утилитаризма как моральной теории – институт рабства был экономически эффективным и полезным для общества, но все же рабство было в конце концов отменено как несправедливый институт. Почему?

Потому что в капиталистическую эпоху люди стали воспринимать общество и государство как институт общественного договора – свободные люди договариваются о правилах совместной жизни. Так вот, никогда одна сторона в договоре не могла признать рабство справедливым институтом, даже если бы оно приносило пользу или общий баланс счастья был бы положителен. Кстати, заметим, что невозможность правильно решить вопрос о рабстве с моральной и юридической точки зрения привел в итоге к тому, что его отмена вылилась в полномасштабную гражданскую войну в США, в то время как в России вопрос об отмене крепостного права был решен так, что не вызвал никаких социальных потрясений. К сожалению, гражданской войны стране не удалось избежать позже, хоть и по другой причине – в эпоху революций, в 1917 г., российскому обществу, так же как ранее американскому, не удалось прийти к соглашению о правильных путях развития страны. Как видите, цена того, что не удалось договориться, была в обоих случаях слишком высокой.

Развитое капиталистическое общество в XVIII–XIX вв. вводит иные, противоположные утилитаризму, правила свободы и справедливости. В то время эгоизм как преследование собственных корыстных интересов в ущерб другим считается главной угрозой правильному обществу. Кант объявляет эгоизм природным качеством человека, нравственность, прежде всего долг, ограничивает его. При этом свобода заключается в способности отказываться от собственных слепых чувств и желаний. Когда человек следует инстинктам – он поступает как животное, а когда он противостоит своим желаниям – поступает как личность, как свободный человек. Свобода – это долг, а не произвол, как утверждал Барух Спиноза, свобода – «осознанная необходимость». Согласно идеям Гегеля, свобода – это фундаментальное начало духа. Свобода, по его мнению, возможна только в государстве, где человек обретает свое достоинство, становится независимой личностью. Именно в государстве индивид по собственной свободной воле подчиняет себя правлению, так как доверяет ему и не ожидает обмана или предательства.

Итак, свобода стала частью самого понятия «человек», и толь ко после этого стало возможно говорить о справедливости. Когда свободный человек стал основной целью и достоянием государства, появилась возможность строить власть государства на доверии и терпимости, а не на принуждении и страхе. По мнению Гоббса, ради всеобщей справедливости и безопасности люди заключают между собой договор, где каждый должен пожертвовать частью своей свободы для всеобщего благополучия. Но при полной всеобщей свободе, ограниченной лишь свободой других, мы должны принять за правило терпимо относится к другим, поэтому Джон Локк пишет в работе «A Letter Concerning Toleration» (1689), что первым принципом настоящей церкви должен быть принцип терпимости к другим религиям, а люди должны с терпением относиться к образу жизни и мыслей других людей.

Отцы французской революции – Вольтер, Монтескье, Руссо – провозглашали основными ценностями свободу, равенство и братство, в которых они видели воплощение справедливости по отношению к человеку. Свобода приобрела у них антропоморфную сущность, ее символизировала фигура женщины, вспомните статую Свободы, подаренную французами американцам. Также у свободы появилась законченная юридическая формула – «Разрешено все, что не запрещено законом». Равенство реализовалось как всеобщее избирательное право (правда, это равенство распространялось только на мужчин, для женщин равное избирательное право появилось только в ХХ в.). Но вот что важно – третьим принципом справедливости было объявлено братство, что означало социальное равенство. Все люди рождены равными, считал Руссо, значит, любое неравенство – несправедливо, в том числе и имущественное. Поэтому в ходе революции имущество и земли дворянства конфисковывались и подлежали перераспределению в пользу неимущих. Тогда же Руссо теоретически обосновал и справедливость диктатуры большинства – для обеспечения свободы и справедливости оправдан террор, необходимо принуждение к свободе.