Взгляд на жизнь, или Охота на птицу удачи - Дан Борисов

– Но это еще более удивительно. В чем же заключается ваш Путь? Мне не терпится услышать.

– Мое тело едино с моими мыслями, мои мысли едины с моей жизненной энергией, моя энергия едина с духом, а мой дух един с Небытием. Любое самое малое явление, любой самый слабый звук внятны мне независимо от того, случаются ли они за пределами Восьми пустынь или прямо под моим носом. Однако ж мне неведомо, воспринимаю ли я их своими органами чувств и конечностями, или я постигаю их сердцем и внутренними органами. Это знание возникает само собой – и только.

Правитель Лу был очень доволен. На следующий день он рассказал об этом Конфуцию, а тот улыбнулся и ничего не сказал».

На самом деле Конфуций поступил правильно, действительно, говорить не о чем, комментировать такие вещи почти невозможно, но я, всё же, попробую. Прочитайте, пожалуйста, еще раз внимательно вот это место:

«Мое тело едино с моими мыслями, мои мысли едины с моей жизненной энергией, моя энергия едина с духом, а мой дух един с Небытием».

О чем тут говорит ученик Лао-цзы? Он говорит о прямом знании, возникающем при единении физической и духовной ипостасей человека. Именно это единение дает возможность увидеть то, что недоступно физическим глазам. Это единение и называется «третьим глазом».

Духовная составляющая человека тоже дуалистична, но сейчас это неважно, сейчас важно понять то, что именно она – духовная часть человека осуществляет прямое видение, а не какой-то орган физического тела.

Достичь такого уникального единения с Духом очень трудно, но возможно. В первой книге я описывал случай, произошедший со мной на охоте. Я в тот раз с самого рассвета бродил с товарищем по полям Виноградовской поймы, стреляя уток на обводных канавах. Часов в восемь утра началась сильная гроза. Удары молний приблизились к нам настолько, что пришлось лечь на траву, чтобы не стать громоотводом – антенной для грозового разряда. Несколько молний ударили в упор, совсем рядом. После того, как гроза ушла в сторону поселка, я встал на ноги слегка оглушенный и не сразу, минут через пять произошло это странное явление.

Я стоял и просто смотрел в поле, в сторону дороги. Метрах в пятнадцати-двадцати от себя я заметил какое-то шевеление возле маленькой кочки, присмотрелся внимательней и вдруг, в моем поле зрения появилось второе изображение: большая пёстрая птица с длинным носом и черными блестящими глазами. Умом я сразу понял, что это дупель – маленькая птичка, но кажется она большой, потому что я смотрю на неё вплотную, с расстояния не больше полуметра. Видение было настолько естественным, что я не сразу осознал что произошло. А что произошло? Видимо, под действием сильной энергетики грозовых разрядов я получил на минутку «третий глаз», духовное объединилось с физическим и я увидел то, что в нормальных условиях совершенно невозможно.

Это вовсе не значит, что для такого видения к человеку необходимо приложить энергию молнии. В человеке своей энергии больше чем достаточно. Гораздо позже я имел возможность видеть себя со стороны, не прерывая обыкновенного восприятия, это еще чудесней. Самое удивительное при этом то, что одно изображение совершенно не мешает другому.

Кстати, анализируя для себя вот тот первый случай – на охоте, я вдруг понял, как удается орлам или коршунам с очень большой высоты увидеть маленького зверька в траве. Представьте себя на месте орла. Вы летите высоко в поднебесье. Что вы видите оттуда? Примерно то же, что из иллюминатора самолёта: широкие поля с извилистой речкой посредине, легкие полупрозрачные ленты низких облаков. Отсюда грузовики-то на дороге кажутся букашками, не то что мышка или даже более крупный заяц.

Ученые нам говорят, что у орла зрение гораздо острее человеческого. Почему они так говорят? Они что, смотрели через зрачки орла и убедились в этом? Нет же. Просто есть факт – орел с высоты увидел маленького зверька, упал вниз и съел его. А глаз-то у орла ничем не лучше человеческого, даже хуже. Возьмём, хотя бы размер. Какой объектив на фотоаппарате лучше, большой или маленький? Не нужно быть специалистом, чтобы ответить: конечно, большой. Большие линзы работают несомненно лучше маленьких. А что такое глаз? Это система оптических линз, только не стеклянных, как в фотоаппарате. Подойдите к орлу в зоопарке, последите за его глазами. Он вас в упор-то еле видит.

Попросите ученого биолога доказать вам с точки зрения физики оптические преимущества орлиного глаза. Сможет он это доказать? Нет, но всё равно будет упираться. Как это называется в быту? Враньё. На самом деле, с орлом происходит примерно то же самое, что и со мной тогда на охоте. На фоне бескрайних полей появляется второе изображение – зайчишка под кустиком, крупным планом, как будто смотришь с расстояния не более полуметра. Орел складывает крылья и стремительно скользит вниз, у самой земли расправляет крылья, замедляя падение… хряп! и зайчишка у него в когтях!

И еще одно можно сказать о третьем глазе – на самом деле он не третий, а первый глаз. В предыдущей книге я упоминал о моей архитектрессе Ларисе – о том, как она научилась вспоминать то, что было до её рождения. В частности, она рассказывала, что видела и понимала происходящее вокруг, еще будучи эмбрионом в животе матери. Кроме её рассказа есть и другие свидетельства этому. Да, человеческий зародыш из живота матери видит и слышит происходящее вокруг. Так вот, видит и слышит он не глазами и ушами матери и не своими, которых пока еще нет, а тем самым «третьим глазом». И только когда после рождения у него откроются физические глаза, он постепенно учится смотреть ими.

3. Мечта о счастье

Об орлах и прочей живности вспомним чуть позже, а сейчас давайте поговорим о счастье.

Что это вообще такое? Счастье-то вот это? Вроде бы все понимают с налета, а, если задуматься? Если задуматься хоть на минуту, смысл этого слова начинает уплывать и растворяться, как это бывает с хорошим сном под утро. Проснулся – только что что-то хорошее видел, чувствовал, пытаешься вернуть, сохранить… но оно уходит всё дальше и дальше.

Я помню, на юбилее у отца… это был 1976 год. Стол еще не до конца накрыт, я стою с мужской частью гостей чуть в стороне от этого стола. Женщины на кухне что-то доделывают, заправляют салаты, дорезывают копченую колбасу или что там? осетровый балык. Запахи вызывают обильное слюноотделение, а мы вдруг заговорили о счастье.

Такая тема и в такой момент? Удивительно. Как там говорил Чехов по этому поводу? «Лучше два часа на морозе ожидать поезда, чем двадцать минут ждать выпивки»? И тем не менее, мы заговорили о том, что такое «счастье». Вот такое тогда было время. Сейчас многие ностальгируют по Советскому Союзу и это понятно. Только большинство не понимает, что дело не в бесплатной медицине и образовании, не во всеобщей занятости, не в дармовых четырехкомнатных квартирах, хотя и это всё было хорошо. Главное в том, что мы могли в любой момент воспарить, забыть о бытовухе и спорить о чем-то отвлеченно прекрасном, о том, чего, может быть, и нет, но оно возможно – о счастье. Может, мы все поголовно тогда были счастливыми?

Помните фильм «Доживём до понедельника»? В девятом классе ребята пишут сочинение на тему о счастье. «Счастье, это когда тебя понимают». Вспомнили? Конечно это для фильма – вряд ли школьные программы дозволили бы такую тему, хотя мы писали сочинения «на свободную тему», почему бы не написать о счастье?

Почему бы не поговорить о счастье?

Рядом со мной стояли люди старшего поколения. Совершенно разные люди. Лев Матвеевич – бывший известный спортсмен, призер нескольких Олимпиад, на тот момент писатель, еврей, кстати. Дядя Серёжа – пенсионер и ветеран НКВД. Дядя Миша – в прошлом фронтовой разведчик, а в то время начальник снабжения на подмосковной фабрике. Я тогда был студентом, но и я высказывал тут своё мнение, хотя, помню, слегка замялся, подавленный авторитетом собеседников. Вопрос этот поставил Лев Матвеевич, и мы не могли не присоединиться.

Мы так увлеклись разговором, что забыли про праздник. К моменту, когда нас окончательно позвали за стол и уже открыли шампанское, мы все сошлись на том, что счастье недостижимо, что та или иная цель представляется счастьем, но только до тех пор, пока она впереди. Достигнутая цель не дает того удовлетворения, что мы от неё ждём. По крайней мере, в момент достижения цели, мы чувствуем себя обманутыми, в некотором роде, и лишь по прошествии определенного времени можем вспоминать об этом, как о счастье. «Лицом к лицу – лица не разглядеть, большое видится на расстояньи», как говорил Есенин.

Почти всю свою последующую жизнь я прожил с этой формулой счастья и только сейчас стал понимать, что есть и другие варианты. Вот, например, древнекитайский вариант:

«Когда Конфуций странствовал по горе Тайшань, он увидел Жуна Цици, который бродил по равнине в одеждах из шкур, подпоясанный простой веревкой, и напевал песню, подыгрывая себе на лютне.