Это ты, Африка! - Антон Кротов

Костя Шулов поехал с Пашей Марутенковым, чтобы выяснить его пригодность как напарника для грядущей страшной страны Судан (ибо страх Шулова оказаться в Судане без надёжного напарника был велик). Они решили посетить пирамиду Джосера, Луксор (древние Фивы) и другие известнейшие египетские древности.

Андрей Петров поехал один; он намеревался попить египетского чая, посетить оазисы Файюм и Харгу и некоторые древние города, а также заехать в Хургаду, чтобы, по возможности, привлечь многочисленных иностранцев, отдыхающих там, к финансированию Великой экспедиции.

Гриша Кубатьян, который сегодня заехал в Каир с нами попрощаться, поехал один в Александрию, мечтая упароходиться оттуда. Что же до нас пятерых, мы назначили встречу в Асуане на 21 марта — напротив главпочтамта, в 10.00 утра.

Итак, разделились, попрощались с сотрудниками Культурного центра и разошлись в разные стороны. Прощай, Каир!

Спасибо Российскому Культурному Центру, приютившему нас на целую неделю. Здесь мы смогли почувствовать себя цивильными людьми: отоспались, отмылись и отстирались. Спасибо Александру Сарымову, директору РКЦ, и всем его русским и местным сотрудникам! Надеемся, мы не успели слишком сильно надоесть им.

Итак, Вовка Шарлаев, приучая меня к городскому автостопу, отгонял деньгопросов на улице Тахрир, а я скептически наблюдал за этим, стоя рядом. Вскоре и впрямь он застопил небольшую машинку, на которой мы доехали почти до самых пирамид, а оттуда на другой машине — достигли города Имени Шестого Октября. После поворота на этот город, название которого так напоминало наши российские посёлки Октябрьские, трасса стала глуховата.

Солнце уже садилось, когда нас всё-таки подобрал грузовичок, едущий в первый на нашем пути оазис — Вахат Бахрия, находящийся в 334 км к юго-западу от Каира.

Ничтожными пятнышками посреди бескрайней пустыни выглядят на карте сии египетские оазисы. Четыре из них (Бахрия, Фарафра, Дахля и Харга) и соединяющие их дороги образуют 1200-километровое полукольцо, проехать которое мы и наметили. Пятый оазис, Сива, находится значительно западнее, ближе к Ливийской границе, и мы не посетили его. Каждый оазис представляет собой не три пальмы у колодца, нет: это целая куча мелких деревень со своими огородами и полями, которые тянутся на несколько километров. И хотя во всех этих пяти оазисах, вместе взятых, проживает около 1 % населения 60-миллионного Египта, демографический кризис заставляет более плотно заселять их.

Есть в Египте и шестой оазис, Файюм. Он соединён каналом с Нилом и поэтому не является совсем настоящим оазисом. Зато он самый крупный по своему населению и площади обрабатываемой земли.

Дорога была пустынна, и только примерно раза два в час нам попадались встречные машины. Поздно вечером мы приехали в Бахрию. Водитель грузовичка привёз нас, начавших было засыпать, к дверям какой-то лавки.

Ура! Бахрия! Первые 334 км позади! Хозяин лавки привёл своего англоговорящего друга, налил чай, и этот англоговорящий друг начал выражать сокровенные желания египетского народа.

— Вы дадите водителю что-нибудь? — поинтересовался он.

— Мы его предупредили, что не дадим, и он согласился, — отвечали мы.

— Хорошо. Сейчас уже ночь, как вы обычно ночуете? в палатке? Я вас отведу в кемпинг, это стоит всего пять фунтов.

— Мы переночуем в пустыне безо всякого кемпинга, — отвечали мы.

— Это не очень удобно для регистрации, — возразил англоговорящий египтянин. Интересно, зачем здесь регистрация? Может, мы попали в некую зону ограниченного доступа? Опасаясь регистрации, мы быстро завершили ритуальное питьё чая и попрощались с хозяевами лавки, так ничего и не купив. Никто не стал мешать нам, когда мы вышли на трассу. Думали — переночуем в пустыне; но не успели дойти до конца посёлка — о счастье! — нас подобрал второй ночной грузовичок, едущий во второй оазис — Фарафру.

Была глухая ночь, когда бескорыстный водитель грузовичка прибыл в оазис Фарафра. Кстати, и здесь оказался пост ГАИ! Опять, как и на Синае, поперёк дороги стоят пустые железные бочки, болтаются белые и красные пластмассовые канистры с электрическими лампочками внутри. Машина остановилась, полицейский отодвинул бочку (ух, и не надоедает им двигать эту бочку туда-сюда днём и ночью), и мы въехали в Фарафру, где водитель высадил нас.

Это означает, что за сегодняшний вечер мы проехали более 500 км! Вот что значит ехать в паре со спортивным автостопщиком, — подумал я.

Мы разложились на песке и моментально уснули. А разбудило меня утреннее солнце и странные позывы в организме. «Наверное, я ещё в Каире подцепил амёбу или иной желудочный микроб,» — думал я, оскверняя чистый песок Ливийской пустыни.

Собрались в путь на юг. Деревня была, конечно, не такова, как Каир.

Дома попроще — одноэтажные кирпичные коробочки. Народ тоже попроще. Редкие пальмы. Очередь женщин к колодцу. Пара магазинчиков. И всё — песок, песок, никакой травы под ногами и пышных зарослей, разумеется, нет. Наверное, здесь очень скучно жить.

Вот в придорожной харчевне, под соломенным навесом, сидит за столом местный человек, тёмный, почти чёрный, в белом халате и чалме. «Эй, — подзывает он нас жестами, — заходите, ешьте!» Мы не отказываемся.

— Пошли ко мне в гости, пообедаете, переночуете, — предлагал он, пользуясь жестами и всего несколькими словами, но очень понятно. Интересно бы посмотреть бытовую оазисную жизнь. Но мы отнекивались: мол, торопимся в Асуан, можем не успеть. Как знать, какая дорога после Фарафры? может быть, там вообще нет машин, и нам придётся ехать назад, в Каир? (Да и желудочной инфекцией лучше болеть поближе к месту стрелки.) Заварили чай в большой металлической кружке.

— Это разве чай? Ха-ха-ха! Это вода, а не чай, — уверял нас местный житель, когда мы угостили его своим чаем. — Вот настоящий чай, сейчас увидите! — И он насыпал в кипяток тройную порцию заварки и сахара. — А то был совсем не чай, а вода!

Мы сфотографировали общительного жителя оазиса, радуясь, что не перевелись и в Египте склонные к общению непосредственные люди, допили чай и опять вышли на трассу.

Когда-то здесь, наверное, проходили древние караванные пути, и этот маленький оазис был редкой остановкой (впиской) на их долгом пути. Поили верблюдов, наполняли водой кожаные бурдюки… Люди вглядывались в текучий воздух пустыни, шли вперёд, ориентируясь по редко встречающимся в пустыне скелетам верблюдов, и порой сами не доходили до цели, превращаясь в такие же ориентиры. А сейчас — это лишь несколько придорожных деревень, жарких и пыльных.