Парвус. Часть 2 - Рясков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эйкен добрался до дома. Всюду лежали женские вещи. Мелочевка: расческа, обувь, украшения. Обычно Аниса встречала его на входе. Просторный светлый зал был наполнен запахом еды, которую готовила жена. Пес опустился на диван и, только сев, почувствовал, что в его руке что-то есть.
Тот самый шприц, которым Аниса собиралась убить Лоя. На душе Эйкена была смертельная пустота. Его жизнь рухнула в один момент. В тот самый, когда он нажал на спусковой крючок. Желтые глаза пробежались по комнате. Идеальная тишина, висевшая дома, душила. Пес не мог полноценно вдохнуть.
Он сидел долго в прострации. Умер единственный человек, что изредка обнимал его. И Эйкен сам был в этом виноват. Он не двигался до тех пор, пока напротив не возник Велиор.
Уставившись на него, Пес часто заморгал. Казалось, что правитель — это галлюцинация. Белоснежный силуэт, сидевший рядом на диване, немного расплывался.
— Я должен был сам догадаться, что она засланный человек, — произнес с тяжелым вздохом Велиор. — Тот мужчина, за которым я тебя послал. Он когда-то давно своровал из архива много информации. Это начало происходить вновь. Я подумал, что он вернулся, но сейчас понимаю, что это была Аниса. Теперь, когда она мертва, мы не узнаем, на кого она работала. Возможно, она работала на красноглазого, и он пытался смертью Лоя ввести Парвус в смуту, чтобы спокойно обчистить архив, пока верхушка делит власть.
Эйкен наблюдал за тем, как рот правителя открывается, но ничего не слышал. Желтоглазый хотел спросить, зачем Велиор пришел, но не мог. Не было сил двигаться даже минимально. Правитель все говорил. Слова сливались в один сплошной монотонный шум, который Эйкен не понимал. Вдруг Велиор потянулся к его руке.
Длинные холодные пальцы пытались забрать у желтоглазого шприц. Но Пес его не отдавал. Эта вещь принадлежала Анисе. Он так сильно сжал руку, стараясь сохранить у себя последний предмет, которого касалась жена, что стекло треснуло. Велиор испуганно отшатнулся от прозрачной жидкости, что стекала с напряженного кулака Эйкена на диван, медленно впитываясь в белую обивку.
Правитель встал. Он сделал круг возле неподвижного Пса. На плечо Эйкена легла ладонь, и Велиор сказал:
— Спасибо, что спас его.
Как правитель уходил, желтоглазый не помнил, но ему вдруг стало легче, хоть руку и покалывало. Разжав ладонь, он увидел, как та кровится, а прозрачный яд смешивается с красной жидкостью.
На Эйкена напало бессилие. Не такое, как было до этого, а физическое. Мышцы расслаблялись, тело словно растекалось по дивану. Пес четко не осознавал эту мысль, но он был уверен, что умрет от яда. Сегодня. В доме, где они с Анисой жили вместе.
Но он не умер. Дни стали сливаться в один под пьянящим дурманом. Эйкен не чувствовал, как бегут месяцы. Ясность наступала редко. Вот он стоит в четвертом секторе с ключом от дома, купленного непонятно когда, на деньги, которые он откладывал долгое время. Потом он проснулся и, глянув в зеркало, увидел, что на его шее начал расти татуированный рисунок. Темнота словно пыталась поглотить тело, но он не помнил, как эта идея пришла ему в голову, и почему вообще начал ее набивать.
В какой-то момент мужчина очнулся посреди пустыни. Карточку аппера никто не забирал, и препятствий в перемещениях у него не было. Солнце ослепляло, словно пыталось выжечь глаза. Эйкен хотел добраться до Внешнего города. Он тогда подумал, что было бы здорово перемещаться быстрее.
Однако бросить яд он не смог, хоть и чувствовал в этом потребность. Ночью все воспоминания о недолгом туманном счастье с Анисой вжимали его в кровать. Долго рассматривая потолок, он прокручивал в голове всю их совместную жизнь, и ему становилось хуже. Чувство вины усиливалось. Лежа в полном одиночестве, Эйкен размышлял о том, что всегда понимал, что он ей особо не нравится. Но ему настолько хотелось быть любимым, что он игнорировал все звоночки.
Потом в доме он обнаружил начатый чертеж. В ясном сознании Пес даже не понял, что сам его сделал. Однако мозг постоянно возвращался к странным рисункам. Первый вечер без яда прошел, потому что Эйкен увлекся разборкой того, что начертил.
Приговаривая себе под нос, что он сошел с ума, мужчина все же закупил нужные детали и инструменты. Периодически он поднимался на поверхность ловить скорпионов. Пес сам себе повторял, что яд однажды его убьет. Способом борьбы с зависимостью было максимально занимать мозг, но вновь жить полноценно мотивации мужчина не находил.
Потом Эйкен встретил Назира. Старик рассказывал истории больше похожие на выдумки и любил мастерить украшения. Два одиноких желтоглазых сдружились. Назир много говорил, Пес в основном слушал.
Их встречи стали постоянными. Эйкену незачем было спускаться на Парвус. Он почти жил в пустыне. Назир про зависимость нового знакомого узнал быстро. Аккуратными мягкими вопросами старик выведал о прошлом человека, что называл себя Псом. Лишь в общих чертах, но старик все понял и перестал заводить тему о прошлом, спрашивая о том изобретении, которым Эйкен занимался.
Мужчина долго отнекивался, говоря, что это глупость. Но он уже делал мелкие части слайдера в мастерской, и перенос остального на поверхность было делом времени. Первые тесты пластины сразу привлекли ненужное внимание.
Эйкен, работая над слайдером, и не думал, что неизвестная вещь кому-то понадобится. Но когда изобретение попытались забрать в первый раз, он сильно разозлился. Отдать единственное, ради чего открывал глаза по утрам, мужчина не мог.
А потом среди нападавших оказалась женщина. И несмотря на беспокойство, что к старику придут, Эйкен не убил ее. И следующую тоже. Пес ограничил свое общение с Назиром минимумом, который гарантировал, что ни один человек не найдет его убежище.
В пустыне следить за кем-то скрытно было почти невозможно. И Эйкен сразу заметил людей, что прятались у кустов, когда он ждал заморозков на озере. Холода не последовало, а вот плетущаяся за ним незнакомка все не оставляла Пса в покое.
По ее походке слишком легко узнавалась женщина под защитным костюмом. Убить ее Пес не мог. Когда он стукнул ее по голове, и она упала, мужчина вдруг испытал ужасное чувство вины. Сознание в тот день было не самым ясным, но Эйкен помнил, что донес ее до Внешнего города и что незнакомка смешно ругалась.
В тот вечер яд остался нетронутым. Мужчина подумал,
