Новый Мир ( № 2 2010) - Новый Мир Новый Мир

Сахара

В пустыне только кажется, что ты смотришь вокруг,

а на самом деле ты смотришь в самого себя.

Роберто Антониони

(из книги “Amare ergo sum”)

“Колючей грушей” руки прожжены, в крови пустыни лёгкая рубаха,

Дух лампы наморочил эти сны, переплетя извилинами Страха,

Смотрящего безумными вокруг и потому — расплывчато в Сахаре...

Я — предал Север, надкусивши Юг на акмеистом найденном вокзале.

Стекает жизнь, подшитая тоской, в песочный бред, к шакалам и гиенам...

Смотрюсь в себя безадресной строкой, бегущей красной ящеркой по венам

Животного, которое во мне: какое там безлунье и безлюдье,

Там дрянь с косой в кармическом окне и сумерки, как будто фредди крюгер,

Там пальмовый Габес врастает в лёд, там всадник фиолетовое сбросил,

В рубцах и язвах солонеет шотт, в снегах и листьях маленькая осень...

Взгляни: встаёт на медленных ногах гранатовым закатом подсознанье,

Полнеба перекраивая, как повозки на зашарпанном экране

В заваренном “когда-то”... Полумрак? Скорее бедуинская химера

Погонщика, отставшего на шаг, впитавшего полсолнца дромадера.

Золотое

Мне хватит сна, чтоб высмотреть пустыню, вдыхая золотое по песчинке,

Чтоб говорить мифическому сыну о спрятанной афритами копилке.

Мне станет наваждения, покуда в сетчатке чернокнижие Сахары,

На сто мешков сокровищ у верблюда, аллаховы хайямы и омары,

На двери, за которыми макамы макают смех в иное измеренье,

Вздыхают головастые имамы на лестнице, внушающей спасенье,

На рубаи разлуки без печали, порезанного стёклами факира

(…детали превращаются в детали в морщинках переливчатого мира),

На “пальцы света”* в лакомом Тозёре, на минареты, вкрученные в солнце,

На Сиди-Бу-Саид, смотрящий в море: до нитки рыбаки промокли в солке.

На воздух, перемешанный молочным, на облако, зашитое водою,

И жуткий вой, разлитый позвоночным. На свет востока с пенкой золотою…

* Сорт фиников

Ганеша

Этот город — ну?.. — “молодой” Ганеша,

Обещает манго, удачи хвостик,

На быках везут (проезжай, тележка)

Золотой обман, шепелявит додик.

Этот город — змей и корова слева,

Королевский дух поравнялся с нами,

Разливает смысл голубого неба

Грамотей-монах (говорит стихами).

Этот город — ну? — с головой слоновьей:

Сиротой торчит одинокий бивень,

Снаряжает сны, подсыпает в кофе,

У брамина, глянь, не стило, а грифель.

Этот город — шрам на лице лангура,

Попрошайки бред в малолетнем платье,

У молельни, что в тишине пурпура,

Инвалидный круг в налетевшем смраде.

Ганапати — бог (и один из шайки),

Фаворит всех каст, маета Парвати.

…Полумраки пьют из колодца байки,

Точно призрак форт подступает сзади…

Этот город что превзошёл и понял?

Раскурил мозги агарбатти, что ли?

И никто, никто, ну никто не помер?

И течёт любовь в непростом глаголе…

И компот из тьмы выпивает выси,

Желатин луны на холсте жасмина.

И божок сметливый сидит на крысе:

Ореол ушей, озорная мина…

Балаганное

…то ли бухта Трепанга, то ли

Мореход в химеричном сне —

Это снится воронье море,

Острова в голубом окне,

Где казалось: кино продлится,

Отворит дурак шапито,

И потешная вспыхнет птица,

И поскачет конёк в пальто…

Это снится эксцентрик с айном,

Смешан бред с берегами, где

Любовался оттенком чайным,

Понимал в колдовской дуде,

Как свинья в апельсинах. Этим

Перепутаны карты все?

Вот и катится жизнь “с приветом”

На неправильном колесе.

Или правильном?.. Кто ответит? —

То ли ангел, смотрящий за…

То ли Зверь, что меня приметит,

В преисподнюю подвозя?..

Старый остров (большая рыба),

Никаким Ихтиандром не…

Остальное мура и липа

И т. д. и т. п. извне.

Малороссийское

...в копилке дня: на грани вздоха

Соткалась медленная мгла,

Шумит листва в ладонях Бога,

Огнём зелёным весела.

На грани прошлого: за камнем

Две нимфы тискают того,

Кто козлоног и шерстью славен...

И так под сводами легко

Смотреть во все глаза на игры

Созданий мифов и молвы:

Блестят на шкурах тварей иглы

И пахнет мерзким дух любви

Такой, с которой нам не светит...

Выносит ломтик желтизны

Младенец месяц, боком метит

Присесть в прибрежные челны,

И неприметно дышат жабры

Реки, текущей в трёх шагах,

И камыши — тугие мавры —

На грани выдоха... В кустах

Проистекает то, что было

За валуном... Крылатый бог

Любви залёг, как Буратино,

Глотая лакомый восторг.

Проистекает... где-то ангел

Спешит Хоме на помощь, но...

Уже горит летальный факел

В таком “мосфильмовском” кино.

...Ползущий звук, в низинах кто-то?

Всё вопросительно, всё так

Нетвёрдо... парус небосвода...

Правитель мух пришпорил мрак.

*     *

  *

…там ловкие сарганы в руки шли,

Как мифы места, пахнущие зверем,

И море в луже клюквенной зари

Дышало дзэн-буддийским недоверьем.

Там птицей эксцентрической смотрел,

Держал в руках то ангелов, то нечисть,

Когда Селена встала на ущерб,

Старуха с бритвой задвигала речи

И пряталась в усмешку и врача…

Там задували демоны причалы

И след берегового скрипача…

Не выплакать бемолям этой кары.

Там жизнь сходила… Аполлон, ты где?

Такой глушняк. Не вяжется Эллада.

Я там ловил бамбуковых детей,

Я там вбирал первопричины ада.

*     *

  *

Во всех углах бессонница стоит,

Сопливый ветер задохнулся в коме.

Снега листают белый манускрипт,

В глазах луны качается нефрит,

Желтеет плоть в космическом капроне.

Я в комнате, как в шаре под водой, —

Животное, особенно во взоре.

Зависнув в NOTEBO0K’е стрекозой,

Кому сказать спасибо, что — живой,

В живительном сдыхая алкоголе?

Когда кругом бессонница сквозит —

Ни двойника, ни женского обличья.

Кастальский ключ лакает алфавит

(На кухне демон в мойке шебаршит),

Но к ангельским дверям не та отмычка…

Когда кругом бессонница корпит —

В кенийской маске прячутся виденья,

Кто свет потусторонний объяснит,

Когда глагол под ложечкой болит,

Когда в сиротстве музыки Спасенье?..

Хох Дойч

Кормашов Александр Васильевич родился в 1958 году в Вологодской области. Закончил педагогический институт. Автор трех стихотворных сборников. В “Новом мире” дебютировал в 2008 году (№ 2) повестью “Борщевик”. Живет в Москве.