Мы – русские! Суворов: Жизнь, слова и подвиги великого русского полководца А.В. Суворова - Георгий Гупало

Как же весело на Черном море, на лимане! Везде поют лебеди, утки, кулики; по полям жаворонки, синички, лисички, а в воде стерлядки, осетры: пропасть!

Прости, мой друг Наташа; я чаю, ты знаешь, что мне моя Матушка-Государыня пожаловала Андреевскую ленту «За веру и верность».

Целую тебя. Божье благословение с тобою.

Отец твой Александр Суворов.

Кинбурн.

16 марта 1788 г.

Милая моя Суворочка!

Письмо твое от 31 января получил. Ты меня так утешила, что я по обычаю моему от утехи заплакал. Кто-то тебя, мой друг, учит такому красному слогу, что я завидую, чтоб ты меня не перещеголяла. Милостивой Государыне Софье Ивановне мое покорнейшее почтение!

О! Ай да Суворочка, как же у нас много полевого салата, птиц, жаворонков, стерлядей, воробьев, полевых цветков! Морские волны бьют в берега, как у Вас в крепости из пушек. От нас в Очакове слышно, как собачки лают, как петухи поют.

Когда бы я, матушка, посмотрел теперь тебя в белом платье! Как-то ты растешь! Как увидимся, не забудь мне рассказать какую приятную историю о твоих великих мужах в древности.

Поклонись от меня сестрицам.

Благословение Божие тобою!

Отец твой Александр Суворов.

Кинбурн.

29 мая 1788 г.

Любезная Суворочка, здравствуй!

Кланяйся от меня всем сестрицам. У нас уж давно поспели дикие молодые зайчики, уточки, кулички. Благодарю, мой друг, за твое письмо от 6 марта; я оное сего дня получил. Не ошиблась ли ты уж в месяце? Тут же письмо получил от Елисаветы Ивановны Горехвостовой. Правда, это попозже писано, 15 марта. Кланяйся ей от меня, и обеим вам благословение Божие!

Недосуг много писать: около нас сто корабликов; иной такой большой, как Смольный. Я на них смотрю и купаюсь в Черном море с солдатами. Вода очень студена и так солона, что барашков можно солить. Когда буря, то нас выбрасывает волнами на берег. Прощай, душа моя!

Отец твой Александр Суворов.

Кинбурн.

2 июня 1788 г.

Голубушка Суворочка, целую тебя!

Ты меня еще потешила письмом от 30 апреля. На одно я вчера тебе отвечал. Коли, Бог даст, будем живы, здоровы и увидимся. Рад я с тобою говорить о старых и новых героях, лишь научи меня, чтоб им последовал. Ай-да Суворочка, здравствуй, душа моя, в белом платье. Носи на здоровье, расти велика. Милостивой Государыне Софье Ивановне нижайшее мое почтение.

Уж теперь-то, Наташа, какой же у них по ночам в Очакове вой – собачки поют волками, коровы лают, кошки блеют, козы ревут!

Я сплю на косе; она так далеко в море, в лиман ушла. Как гуляю, слышно, что они говорят: они так около нас, очень много, на таких превеликих лодках – шесты большие, к облакам, полотны на них на версту. Видно, как табак курят, песни поют заунывные. На иной лодке их больше, чем у вас во всем Смольном мух, – красненькие, зелененькие, синенькие, серенькие. Ружья у них такие большие, как камера, где ты спишь с сестрицами.

Божие благословение с тобою!

Отец твой Александр Суворов.

Кинбурн.

21 июля 1789 г.

Ма chere Soeur!

Baisez pour moi mes autres amies, et la main а[12] Софья Ивановна! В Ильин и на другой день мы были в Refectoire[13] с турками. Ай да ох! Как же мы потчевались! Играли, бросали свинцовым большим горохом да железными кеглями в твою голову величины. У нас были такие длинные булавки да ножницы кривые и прямые: рука не попадайся, тотчас отрежут, хоть голову. Ну, полно с тебя, заврались!

Кончилось иллюминациею, фейерверком. Хастатов весь исцарапан.

C Festin[14] турки ушли, ой далеко! Богу молиться по-своему, и только: больше нет ничего.

Прости, душа моя.

Христос Спаситель с тобою.

Отец твой Александр Суворов.

Берлад.

21 августа 1789 г.

Суворочка, душа моя, здравствуй!

Mes baisemains[15] а Софья Ивановна. Поцелуй за меня сестриц. У нас стрепеты поют, зайцы летят, скворцы прыгают на воздухе по возрастам: я одного поймал из гнезда, кормили изо рта, а он и ушел домой. Поспели в лесу грецкие и волоцкие орехи. Пиши ко мне изредка. Хоть мне недосуг, да я буду твои письма читать. Молись Богу, чтобы мы с тобою увиделись.

Я пишу к тебе орлиным пером: у меня один живет, ест из рук. Помнишь, после того уж я ни разу не танцевал. Прыгаем на коньках, играем такими большими кеглями железными, насилу подымешь, да свинцовым горохом: когда в глаз попадет, так и лоб прошибет.

Прислал бы к тебе полевых цветков, очень хороши, да дорогой высохнут.

Прости, голубушка сестрица.

Христос Спаситель с тобою.

Отец твой Александр Суворов.

22 сентября 1789 г.

Речка Рымник в Валахии, место сражения

Сего дня победил я Огинского… Я и принц Саксен-Кобургский соединенными силами разбили и обратили в бегство большую армию неверных в количестве от 80 до 90 000 или больше. Сражение продолжалось целый день. Наш урон не велик. Турок положено на месте 5000. Мы захватили три лагеря и все их обозы. Трофеи: от 50 до 100 штандартов и знамен, пушек и мортир 78, то есть вся их артиллерия. Поздравляю тебя, душа моя, с сею знаменитою победою.

Отец твой Александр Суворов.

P.S. Великий визирь сам начальствовал. 81 пушка со всею упряжью и амунициею, вьючного скота 20 быков. Благодарение Богу! Я здоров, лихорадка была, да во время похода отступила.

Берлад.

24 октября 1789 г.

Душа моя, сестрица Суворочка!

Целую руки Милостивой Государыне Софье Ивановне, нижайше кланяюсь любезным сестрицам. Твое письмо от 7 сентября только ныне получил и благодарствую.

У нас сей ночи был большой гром, и случаются малые землетрясения. Ох, какая ж у меня была горячка: так без памяти и упаду на траву, и по всему телу все пятна. Теперь очень здоров. Дичины, фруктов очень много, рыбы пропасть, такой у вас нет – в прудах, озерах, реках и на Дунае; диких свиней, коз, цыплят, телят, гусят, утят, яблоков, груш, винограду. Орехи грецкие и волоцкие поспели. С кофеем пьем буйволов и овечье молоко. Лебеди, тетеревы, куропатки живые такие, жирные, синички ко мне в спальню летают. Знаешь ли рой пчелиный? У меня один рой отпустил четыре роя.

Будь благочестива, благонравна и здорова.

Христа Спасителя благословение с тобою!

Отец твой ГрафА.С.Р.

Берлад.