На взлёте - Александр Семенов

Жарко было в сталинградском небе и в последующие дни. С утра до вечера оно дрожало от раскатистого гула авиационных моторов, перестука пушечных и пулеметных очередей, от глухих разрывов зенитных снарядов. Часто его прочерчивали дымные факелы: это падали сбитые самолеты - немецкие и наши. Но уже угадывался близкий перелом: еще несколько настойчивых усилий, и натиск вражеской авиации начнет спадать.

* * *

И как раз в эту пору в полк поступило распоряжение от генерала С. И. Руденко: мне и одному из командиров звеньев явиться в штаб воздушной армии. Когда мы со старшим лейтенантом Котовым прибыли туда, нам сообщили, что на командном пункте Сталинградского фронта находится член Государственного Комитета Обороны и ему требуется побеседовать с авиаторами.

На беседу были вызваны авиационные командиры всех степеней - от командира звена до командующего армией, а также представители инженерно-авиационной службы и тылов. В назначенное место нас доставили на машинах.

В приемной, под которую приспособили часть просторного блиндажа, собралось много народу. Здесь я встретил генерала С. И. Руденко, главного инженера армии бригадного инженера З. А. Иоффе, командира истребительной дивизии полковника А. В. Утина. Во второй отсек блиндажа приглашали по одному.

Наконец настала и моя очередь. Не без робости переступил я порог. За столом сидел Г. М. Маленков. Он предложил мне ряд вопросов, касающихся истребительной авиации. К сожалению, я не могу полностью восстановить содержание нашего разговора - давно это было, да и волновался тогда изрядно, но кое-что все же сохранилось в памяти.

Помнится, когда зашла речь о вооружении самолета Як-7б, я изложил претензии летчиков к конструкторам. Пушка и пулеметы, установленные на нем, все еще довольно часто отказывали в бою. Я считал, что лучше иметь менее скорострельное, но более надежное вооружение. Хотелось также, чтобы снаряды оставляли более яркую трассу. Это я обосновывал тем, что на фронте много молодых летчиков. По неопытности они начинают вести огонь с большой дистанции и за счет большой скорострельности быстро расходуют боекомплект, а когда сблизятся с целью, снаряды уже на исходе. Мне казалось, что меньшая скорострельность бортового оружия и яркая трасса снарядов облегчат прицеливание и улучшат результаты огня. Маленков пообещал разобраться в этом.

А когда я доложил о содержании нашей беседы в инспекцию ВВС, разразилась истинная буря. Меня обвинили в легкомыслии: мол, серьезный человек не может вносить члену Государственного Комитета Обороны какие-то свои личные, никем не апробированные предложения. И в назидание объявили выговор. Хорошо еще, что генерал С. И. Руденко вступился: ему тоже не нравилось вооружение самолетов Як-7б.

У командующего воздушной армией были постоянные и очень тесные контакты с командирами авиационных полков. Он встречался с ними и у себя в штабе, и на полковых КП. По крайней мере в нашем 434-м полку С. И. Руденко бывал неоднократно и вникал во все детали боевой работы истребителей.

Почему некоторые летчики шаблонно ведут бой? При каком стечении обстоятельств целесообразнее использовать вертикальный маневр? Где место командира группы при встрече с противником? Что нужно сделать для обеспечения бесперебойной связи между самолетами и землей? Как лучше организовать взаимодействие между истребителями и бомбардировщиками при совместном вылете? Все эти и многие другие подобные же вопросы постоянно занимали внимание командующего. То, что волновало нас, естественно, волновало и его.

С. И. Руденко сыграл едва ли не главную роль в создании пунктов наведения самолетов с земли. Как уже отмечалось выше, они впервые появились именно здесь, под Сталинградом. И это сразу расширило боевые возможности авиации. Авиационный командир стал гораздо больше влиять на ход и исход каждого воздушного боя, получил возможность осуществлять наращивание сил. Возросла эффективность боевых вылетов, уменьшились потери из-за неорганизованности и разобщенности в действиях как боевых групп одного и того же полка, так и различных родов авиации.

* * *

К концу сентября в нашем полку осталось лишь около трети штатной численности летчиков и боевых машин. Люди безмерно устали, самолетный парк требовал серьезного ремонта. И в начале октября нас третий раз вывели в тыл на отдых и пополнение.

По существу, за три недели - с 14 сентября по 3 октября - летчики полка произвели 652 боевых вылета, участвовали в 50 воздушных боях и сбили 83 немецких самолета. А в целом итоги нашей боевой деятельности с середины июля 1942 года определялись такими данными: боевых вылетов - 2060, сбитых вражеских самолетов - 173.

В ноябре 434-й истребительный авиационный полк был преобразован в 32-й гвардейский. С радостью узнал я, что тем же приказом гвардейское звание было присвоено и 180-му полку, в составе которого мне довелось воевать в 1941 году.

Оттуда мне тоже прислали нагрудный знак "Гвардия". На этом основании близкие товарищи стали в шутку величать меня "дважды гвардейцем".

С фронта на фронт

В январе 1943 года в Главном штабе ВВС возникла новая структурная единица - Главное управление боевой подготовки фронтовой авиации. Впрочем, термин "новая" не совсем точен. Управление боевой подготовки ВВС существовало до Отечественной войны, но в 1941 году его по каким-то причинам упразднили. Боевой подготовкой стали заниматься Управление комплектования и формирования и в некоторой степени - инспекция ВВС. Но их работа в этом направлении не носила и не могла носить систематического, строго целеустремленного характера. Они вели ее как бы походя, меж других разнообразных дел.

Управление комплектования и формирования основные усилия сосредоточивало на формировании авиационных полков, дивизий, корпусов. Да и маловато было там людей с боевым опытом, которые могли бы учить войска тому, что действительно требовалось на войне. Инспекция же ВВС, хотя и располагала хорошими боевыми кадрами, в силу своей подвижности и разнообразия решаемых задач тоже не имела возможности всецело сосредоточиться на обучении летного состава.

В результате боевая подготовка была целиком отдана на откуп командирам частей и соединений. Такое положение, конечно, не отвечало интересам службы, интересам войны. Оснащение ВВС новой техникой меняло не только способы ее боевого применения, но и систему обучения людей, требовало более четкой организации этого дела, с учетом опыта, приобретенного в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Создание специального Главного управления боевой подготовки диктовалось самой жизнью.

На него легла основная тяжесть забот, связанных с обучением личного состава не только фронтовой авиации, но и авиационных соединений и частей резерва Ставки Верховного Главнокомандования, а также штабов. При этом важное значение придавалось налаживанию тесного взаимодействия родов авиации между собой и с наземными войсками во всех фазах боя. Офицеры управления должны были работать преимущественно в войсках, проводить там показательные занятия, организовывать полеты, учения, осуществлять разборы боевых вылетов. На них же возлагалось участие в испытаниях новых образцов самолетов и вооружения ВВС, разработка инструкций и руководств по боевому применению бомбардировщиков, истребителей, штурмовиков.