Данэя. Жертвы прогресса I - Борис Мир

Только почему именно элементарные частицы? Впрочем, это его первое предположение. Но попробовать проверить его надо: кажется, он это заслужил. Несмотря на самоуверенность, с какой брался за эту задачу: он явно не был физиком. И всё же: аналогия одиночных симметриад с нейтрально заряженными и двойная взаимная симметрия асимметричных групп с разноименно заряженными частицами и античастицами подмечена им правильно.

С ХХ века физика элементарных частиц претерпела несколько раз целый ряд фундаментальных изменений, но периодический закон их ещё не создан: критерий его построения так и не найден. А характеристика каждой элементарной частицы, действительно, связана с набором нескольких чисел, которые пытались научиться вычислять с помощью очень сложных формул, дававших приближенные результаты. Попробовать использовать простые числа ни разу никому не пришло в голову.

Итак… Но элементарные частицы были до сих пор в стороне от работ Дана, и нужных материалов в его архиве нет. Досадно! Теперь жди до понедельника – целых четыре дня – пока не включат общую внешнюю связь Центрального архива. Если бы хоть на день раньше: в рабочие дни недели, с 6:00 понедельника до 22:00 среды по местному времени, им можно пользоваться беспрепятственно! Размещенный в огромном подземном сооружении, он давно полностью заменил библиотеки – хранилища больших количеств отпечатанных на бумаге книг, каждым экземпляром которой мог одновременно пользоваться лишь один человек. Именно оттуда можно получить изображение текста старой книги, любого документа, статьи, фильма, даже свежих результатов произведенных экспериментов.

А впрочем… Точно! В одной из его работ эксперимент строился на ряде свойств элементарных частиц, и там приводились связанные с ними характерные числа. Эта работа, насколько он помнит, в Центральный архив не передавалась, осталась в черновом виде в его личном архиве. А им – можно пользоваться в любое время. И Дан вводит в компьютер объект поиска, указывая все необходимые элементы для его ускорения.

Компьютер начал поиск, и теперь надо ждать. И довольно долго: придется произвести сплошной перебор всех черновых записей за много лет, невероятно огромной части его архива. Но делать нечего! И Дан сидит и смотрит на графики, горящие на стене.

Может быть, лечь спать? Сигнал разбудит его, если компьютеру что-то удастся разыскать. Впрочем, бесполезно: сам он не уснет. А применять искусственные средства он избегает. Да и рассвет уже недалек. Он включает время на экранчике радиобраслета, потом поворачивается к оркестриону, имитированному под старинный орган: музыка поможет, как всегда.

Приглушенные звуки Адажио Токкаты до-мажор Баха плывут, как разговор с самим собой, и с ними волны сменяющих друг друга цветов заливают стену, окрашивая так и не выключенные графики.

…Сигнал раздался перед самым рассветом. Взяв свернутый в трубку плоский экран, Дан быстро развернул и включил его.

Всего одна частица с необходимыми числовыми характеристиками. Всего одна! Ту работу он, видимо, когда-то, всё-таки, отредактировал и передал в Центральный архив.

Ладно! Пусть компьютер продолжает поиск, а он посмотрит, что можно сделать с этой частицей.

Так: порядок расположения чисел – пожалуй, не случайный. Действительно! Строим гистограмму. Асимметричная. Частица – заряженная, положительно.

Используя полученную гистограмму как трафарет, Дан медленно пустил её вдоль графика по стене. Поразительно! Есть, несомненно: есть сходство, хотя и не прямое – какое-то отдаленное.

А если попробовать для начала хотя бы прологарифмировать характерные числа? Ого! Уже лучше: явное подобие вот с этой группой. Если изменить основание логарифма, фигуры могут стать одинаковыми. Так и сделаем – произведем пропорциональное уменьшение; основание логарифма подсчитаем потом. А теперь опустим вниз, и…

Они слились!!! Фигура графика и гистограмма частицы. После проделанных простеньких операций.

Дан даже на минуту закрыл глаза: не верилось, что так – вдруг, сразу!

Значит… Да нет, пока ещё ничего не значит: одна частица из десятков известных. И всё же!

Если бы удалось найти ещё данные по частицам! И Дан ждал, с надеждой посматривая на компьютер. Но так и не дождался: дальнейший поиск закончился ничем. Жаль! Теперь уже точно – терпеть до понедельника.

…Дан вышел в сад-террасу, уселся в кресло под яблонькой. Солнце уже взошло и начало пригревать. Было очень тихо и всё казалось прозрачным и свежим. Немного кружилась голова после бессонной ночи. Ничего, поспит днем, в бане.

Да, очень, очень интересно! Пока 1:0 в пользу Михайлы. Надо проверить все частицы: есть – есть вероятность правильности его предположения! Если даже удастся проследить частичное проявление закономерности, не для всех частиц, и это уже немало.

А что тогда? Что может крыться за связью элементарных частиц и простых чисел? Дан усмехнулся: слишком рано ставить подобный вопрос! Это совпадение пока единственное, оно может оказаться случайным. И никакой связи нет. Посмотрим!

Скоро шесть часов: в динамиках раздастся крик петуха. Солнце всё ярче заливает размещенный на террасе блока садик, размером 7 на 7 метров, засаженный двумя карликовыми яблонями, кустами роз и сирени. Есть и кустик полыни и бархатцы: разминать пальцами их цветки и листики полыни и ощущать их горьковато-пряный аромат.

«Кукареку!» Переодевшись в спортивное трико, Дан спускается вниз. Сначала идет, потом трусцой бежит по дорожке между опор каркаса. Так всегда начинается утро.

Он добежал до физкультурного комплекса и вошел в огороженную кустами площадку. Сегодня он самый первый. Четверг, первый нерабочий день недели, – день утренней бани, дневных зрелищ и вечерних пиров. Сюда придут не все: многие пропускают зарядку в этот день.

Только когда, закончив упражнения, умывшись и переодевшись, он выходил, направляясь завтракать, начали появляться и другие, приветствуя его. И в столовой он один, никого больше.

Длинный зал одноэтажного здания, стоящего на земле, ярко освещен утренним солнцем через полупрозрачные стены. После бессонной ночи Дан проголодался. Быстро включил свою картотеку, почти сразу нашел творог и ряженку, – послал команду заказа. И через пару минут вынул их из отверстия между верхней и нижней столешницами.

Здесь каждый питается по своему вкусу. В любом личном архиве имелся для этого большой набор программ приготовления блюд – нужно было только включить название нужного и вариант его исполнения: программа будет передана в память одного из многочисленных кухонных автоматов, который сразу даст заказ на нужные продукты и быстро, используя ток высокой частоты, всё приготовит.

В общем-то, повседневная еда не была слишком замысловатой: главное внимание обращалось на то, чтобы она была полезной и правильно сбалансированной – с учетом особенностей организма. В рацион обязательно входили сырые овощи и зелень, фрукты, орехи и мед. Притом она не была обильной, так как все, как правило, ели в одно и то же время. И, исключая легкий ужин, в столовых.

Дан завтракает в одиночестве, – это непривычно. Поев, чуть совеет; начинает дремать, и потому сердится, когда кто-то, войдя в столовую, начинает разговаривать и будит его. Но это группа молодежи, а на нее смотреть он любит. Как и многие.

Студенты. Шумя и смеясь, они бросают жребий, и тот, на кого он выпал, посылает общий заказ. Они дружно жуют свежий лаваш, намазанный маслом, завернув в него по куску сыра и запивая чуть терпким желудевым кофе. И непрерывно болтают: никакой солидности – зато их жизнерадостности позавидуешь. Держатся дружно, явно дорожа своей принадлежностью друг другу. Даже одеты совершенно одинаково – и юноши и девушки: в коротких платьях с одним открытым плечом, со всевозможными переходами окраски от ярко-желтого до темно-коричневого, как на любимых Даном цветах бархатцев; в открытых сандалиях с ремешками до колен.

В этом возрасте они ещё учатся вместе. А позже, занимаясь в аспирантуре по индивидуальным программам, станут видеть друг друга всё реже. Даже вечером, даже в нерабочие дни. Каждый уйдет в свою работу, свои мысли. Это естественный процесс в мире, где связи многочисленны, но непрочны.

Ещё приятней смотреть на детей. Во время их экскурсий в научные центры.

…Дети жили отдельно от взрослых, в самых лучших местах на Земле, специально отведенных для них, где их растили и воспитывали педагоги.

Совсем маленькими занимались педиатры с помощью нянь. А рожали женщины, не способные к интеллектуальному труду, которым имплантировали искусственно оплодотворенные яйцеклетки других женщин. Благодаря этому женщины-ученые могли не прерывать своей работы, не терять время и силы на вынашивание и уход за детьми.