Записки прохиндея - Август Котляр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 13. Ваша осанка, позы и движения
Во время поездки в Принстонский университет я наблюдал ужасную неэстетичную картину. Мимо меня прошла команда симпатичных молодых девиц. Они были членами команды по хоккею на траве (извращенческий вид спорта, но популярный в Штатах). Очень милые девушки из приличных семей. Но я был потрясен – все они были сутулыми, а походки были как у уток и медвежат – косолапили и переваливались.
Древние римляне говорили, что настоящую богиню можно узнать по походке. То, что я вижу сейчас в США – тотальное косолапие и сутулость. Молодые дамы теряют свою привлекательность, потому что ходят как медведи, ставя ступню внутрь линии шага, и это в Америке стало отвратительной нормой. В дореволюционной России девушкам-гимназисткам ставили осанку, и мальчикам в Пажеском корпусе, как и в военных училищах, ставили осанку. Когда говорят, что у неё благородная осанка или у него офицерская выправка – это с тех времён пошло выражение, не с советских.
В России жил один из величайших учителей актерского мастерства в театре и кино Константин Станиславский. Он специально учил, как должен двигаться актер. Плавные и неторопливые движения. Посмотрите, как двигаются голливудские актеры – актеры, которых воспитала школа Станиславского. В Голливуде есть только две большие школы актерского мастерства – Константина Станиславского или Михаила Чехова, все остальные выросли из них. Оба основоположника – русские, если это кому-то интересно. Что касается меня лично, то по наставлениям своего отца, ещё в ранние университетские годы, примерно в 1983 году, я взял в библиотеке собрание сочинений Станиславского, и прорабатывал особо внимательно том четвёртый, посвященный работе актера над ролью.
В 1988 году вышла комедия “Отпетые мошенники” с Майклом Кейном и Стивом Мартином. Там изяществу движений изысканный англичанин Кейн специально обучал дикого и вульгарного американца Мартина, чтоб тот мог сойти за человека из высшего общества. По кривлянью, ужимкам, позе, походке, движениям, посадке головы – всё сразу видно: и происхождение, и воспитание, и культура, всё немедленно выдаёт класс человека.
Самый короткий способ отработать хорошие движения – посмотреть репетиции балетных артистов и попытаться повторить некоторые движения – как они двигают руками, кистями, поворачивают голову. Или посмотреть русскую оперу Большого или Мариинского театров. У их актеров настоящая школа изящных движений. Заповедник хороших старорежимных манер – Малый театр. Я, улучшая себя, просматривал игру тамошних артистов, слушал интервью с ними, как они держатся. Я пересмотрел все интервью высшей британской аристократии, всех живущих герцогов, всех недобитых французских и испанских Бурбонов, всех сохранившихся немецких князей, всех королевских особ Европы. Мне неважно было, что они говорят – я изучал и впитывал манеру, как они говорят, слушают, жестикулируют, держат шею и как поворачивают голову, как сидят на стульях и креслах, как они берут и кладут предметы. Нашёл, что они несильно отличались от моих бабок, воспитывавших меня в 1970-х годах, пока не выжили из ума и не начинали сами с собой говорить по-французски и по-немецки. Они заканчивали гимназии ещё при царе и побывали в заведениях для благородных девиц. Я впитывал неуловимые флюиды в личном общении с Анастасией Цветаевой, с бароном Эдуардом Фальц-Фейном, с князем Никитой Лобановым-Ростовским, со Львом Гумилёвым, с прочими остатками раньшего времени. К моим бабкам приходили в гости старушки из доисторического материализма, чопорные, в шляпках с вуалетками, в перчатках, в горжетках. Одна из них, баронесса, любила шутить, дескать, пролетариям негде было жить, и их вселили в мой особняк, и теперь, представьте юмор ситуации, я живу в собственной уборной, то есть сортире, и сплю на ванной, а обедаю на унитазе. Из ныне живущих я бы порекомендовал прослушать и просмотреть все интервью и уроки Татьяны Поляковой и Александра Васильева. Эти два человека, на мой взгляд, есть самое лучшее, что есть не только в России, но и в мире.
Я никогда не рос на улице, уличные дети с их вульгарными манерами не разбираться в хорошем табаке и непониманием всей прелести смешивания напитков в коктейли, отталкивали меня. Лично я курить начал в 7 лет и употреблять спиртное в 11, а с 12 лет я уже был завсегдатаем кафе “Норд” (Север) на Тверской (улице Горького) и бара “Что делать?” на Покровке (улице Чернышевского). Там на нашу юность закрывали глаза и на червонец можно было отлично провести время, это конец 1970-х годов. К чести большевиков, они сделали образование и культуру доступными широким массам, но массы культурой, по-моему, не особо заморачивались. Та культура, которая меня окружала, вообще не была общедоступной, это были чудом уцелевшие фрагменты старого режима, и окружающая среда, где я жил и продолжаю жить – Поварская слобода – была соответствующей: концерты в Гнесинке и Консерватории, театры Вахтангова, на Малой Бронной, Маяковского, имени Пушкина, МХАТ имени Горького. Я тянулся к ещё более высокому, отец меня в этом поддерживал всячески: водил меня на культурные мероприятия типа концертов Рихтера и в оперу, а по воскресеньям, это была вторая половина 1970-х годов, мы обедали в ресторане “Прага”, чтобы я хоть как-то научился столовому этикету, умению вести себя прилично и принимать пищу на людях. В общем, травили меня культурой, как металл травят кислотой. Вычищали шлаки, очищали, чтоб потом отлакировать.
И всё равно приходилось дорабатывать, дошлифовывать себя самостоятельно. Я быстро думаю и быстро говорю. Мне приходилось наступать на горло собственной песне, чтобы говорить медленней – и всё равно не особо получается, природа науку одолевает, и, когда начинаю говорить, говорю быстро и обстоятельно. Правда, если не спрашивают, то не говорю, мне не обязательно вставлять свои три копейки, быть каждой бочке затычкой. Я до сих пор напоминаю себе Элизу Дулитл из “Пигмалиона” Бернарда Шоу – работа по шлифовке и полировке себя не заканчивается никогда. Очень рекомендую посмотреть одноименный британский фильм 1938 года с Уэнди Хиллер в главной роли. Там играют люди, которые ещё помнили, что такое хорошие манеры.
Глава 14. Бедность пованивает специфически
Плохая еда и больное тело дают специфический аромат пота. К этому добавляется специфическая отдушка дешёвого стирального порошка. Плюс запах дешёвого и бедного дома, который человек носит в волосах
