Тернистая дорога к звездам - Мишарин Петрович

— Что ж, Роман Сергеевич, будем считать, что мы обо всем договорились. Пожелаю вам и вашей семье здоровья и успехов.

— Вы не останетесь на ночь? — спросил Граф.

— Нет, отдохну в самолете — дел много, — ответил Романов.

Он переговорил с Графом тет а тет в его кабинете и тихо удалился, сопровождаемый личной охраной. Другие прибывшие гости продолжали беседу за столом, но вскоре им намекнули, что пора в гостевой домик.

На следующий день, получив необходимую документацию и готовые изделия НИИ, прибывшие уехали. Граф попросил Корнеева задержаться и вызвать генерала Пилипчука, начальника местного УФСБ на шестнадцать часов — Президент проведет видеосовещание, пояснил он.

В указанное время включился монитор и на экране появился Президент.

— Добрый день, господа, вижу, что все в сборе. Я отдал приказ — подразделение спецназа, расквартированное в Академическом городке, переходит в непосредственное подчинение генерала Войтовича. Принимайте командование частью, генерал.

— Есть принять командование, — ответил Войтович.

— Так же на вас возлагается выявление и пресечение действий иностранной агентуры, направленной на получение секретной информации НИИ. В этом вопросе генерал Пилипчук оперативно подчиняется вам, Александр Павлович. Степан Александрович, — обратился он к Корнееву, директору ФСБ, — вы не станете возражать, если непосредственным начальником Войтовича станет Роман Сергеевич, а прямыми мы с вами? Я понимаю, что Граф человек гражданский… Достаточно для этого моего устного распоряжения?

— Так точно, господин Президент, достаточно, — ответил Корнеев.

— Это хорошо, что вы меня правильно поняли. Поздравьте Войтовича, ему присвоено звание генерал-лейтенанта. До свидания.

— Поздравляю вас, Александр Павлович, — пожал ему руку Граф.

Корнеев и Пилипчук тоже поздравили Войтовича. Выйдя из кабинета, Пилипчук обратился к своему начальнику:

— Степан Александрович, я понимаю, что НИИ секретный, но Граф кандидат наук…

— Я понял, что вы хотели спросить, Иван Арнольдович, — перебил его Корнеев, — институт действительно секретный и работает на оборону, поэтому внимание Президента к нему обоснованно. А Граф давно уже доктор наук и академик, дважды Герой России, вот так вот, Иван Арнольдович. Парню тридцать один год… Не нам, старцам, чета, — усмехнулся директор.

— Извините, я не знал… Вчера губернатор мне звонил, просил разобраться с Академкой, так этот объект у нас называют. Он задумал его посетить, а его не пустили. Я сказал, что здесь вы, поэтому объект временно закрыт.

— Вот что, Иван Арнольдович, ты прямо сейчас съезди к губернатору, поясни, что вчера здесь находился в гостях Романов, наш Президент, а впредь он должен согласовывать свои поездки сюда с Войтовичем, кстати, и ты тоже. Дай ему телефон генерала и скажи, что это решение Романова, а то начнет еще интриги разводить, объясни, что Граф уже не простой кандидат наук. Сам понимаешь — не за секретность Граф получил две звезды Героя, а жена его год назад орден Святого апостола Андрея Первозванного — высший орден Российской Федерации. Что еще?.. Хоть и поручено Войтовичу заниматься выявлением и пресечением действий иностранной агентуры, но ты тоже не спи. Уже много народа знает об этом НИИ, полезут сюда шпионы, как пчелы на мед полетят. Выявишь кого-либо — сразу мне и Войтовичу докладывай, не обходи его — общее дело делаем.

— Есть докладывать, товарищ генерал-полковник, разрешите еще вопрос?

— Говори.

— Чем обосновано решение Президента о подчинении Войтовича Графу — он все-таки гражданский человек?

— Все ты хочешь знать, Пилипчук, — усмехнулся Корнеев, — но я тебя понимаю. Свою первую звезду Героя России Граф получил, в том числе, и за разработку методов выявления агентуры противника. Физика, оказывается, способна и здесь себя проявить. И помни — Президент не принимает необоснованных решений, понятно?

— Так точно, понятно, товарищ генерал-полковник, — ответил Пилипчук.

Граф проводил в институте ученый совет, на котором говорил недолго и содержательно, успев повергнуть многих присутствующих в элементарный научный шок. Он заявил буквально следующее:

— Коллеги, господа ученые… Настало время созидания новых законов физики и математики. Не только нам с вами, но и каждому продвинутому старшекласснику известно, что сила реактивной тяги практически исчерпала себя в настоящее время. На космическом корабле с реактивной тягой к звездам не полететь. Перед нами поставлена задача создания принципиально нового двигателя, дающего возможность межгалактических передвижений.

Первыми ли мы подошли к этой пока закрытой двери или нет — не знаю. Но надеюсь, что именно нам предстоит открыть ее и шагнуть в неизвестный, неизведанный и заманчивый мир далеких созвездий. Надеюсь, что каждому из вас хватит трех дней для определения направления созидания новейшего двигателя. Что положить в основу движущей силы — именно это я хочу знать от каждого из присутствующих. Свои мысли по этому поводу в письменном виде прошу представить моему секретарю через три дня. Позже мы обсудим идеи и выберем перспективное направление. Все свободны.

Такими взволнованными ученые еще не выходили никогда с совета. Автоматически собрались у зама по науке.

— Павел Альбертович, о каком принципиально новом двигателе может идти речь, когда нет ни одной более или менее стоящей теории? — задал вопрос один из профессоров.

Рукосуев понимал, что находится сейчас в двух ипостасях — самому надо что-то писать, а что? Но в то же время он был заместитель по науке…

— Господа, я полагаю, что вы недопоняли Графа. Он предлагал поделиться мыслями о направлениях создания такого рода аппаратов. Если отвергнут реактивный двигатель, то метла и ступа не отвергались, — со смехом и иронией ответил он. — Не подходит и это — предложите свое силовое устройство. Вы сказали, что нет ни одной стоящей теории — так создайте ее, на то вы и ученые.

Через неделю на заседание ученого совета института сотрудники входили с особым волнением. Каждого тревожило отношение руководителя к его конкретной служебной записке и найдется ли решение поставленной задачи?

— Что ж, — начал Граф, — вы меня огорчили все без исключения. Видимо, никто из вас за этот период не захотел посидеть под яблоней, чтобы ветер познаний скинул на вашу голову один единственный предмет. Жаль, но ничего не поделать, давайте разберем основные предложения. Я не стану называть фамилий авторов. Вот, например, предлагается двигатель будущего с использованием антиматерии. В космическом корабле устанавливается небольшой ядерный реактор на уране. Используя тяжелый изотоп водорода, из сопла ракеты будут вылетать позитроны, образующиеся в процессе аннигиляции. То есть происходит реакция столкновения элементарной частицы с ее античастицей. Да, я согласен, что при этом образуется колоссальное количество энергии. Автор даже подсчитал, что при столкновении одного килограмма материи с одним килограммом антиматерии выделится количество энергии, равное взрыву царь-бомбы. А чтобы долететь до Юпитера в бак придется заправить чуть более грамма антипротонов. Согласен, однако, стоимость антивещества колоссальна, и мы пока не умеем его хранить в необходимых количествах. С таким двигателем можно достигнуть задворок солнечной системы месяца за четыре. Невероятная скорость, но мне бы хотелось за несколько секунд, хотя бы минут, а не месяцев.

Вы меня не услышали, господа. Да, это новый двигатель, позволяющий обследовать и изучать солнечную систему. Но разве я говорил об этом? Я говорил о полетах к другим галактикам, а на таком корабле придется лететь к ним сотни миллионов лет, если не больше. Использование антиматерии — не плохо, но все-таки это улучшенная реактивная тяга, разве я о ней говорил?

Мы сегодня с вами должны найти созидательный путь движения к звездам, такая у нас задача. Станем исходить из того, что в пространстве не существует абсолютных пустот. И в космосе сила гравитации очень мала, но она существует. Плотность космической материи в сравнении с земной ничтожна, из этого следует, что пространственно-временная ткань в физическом вакууме натянута очень сильно и обладает огромной энергией. Эти теоретические разработки вам известны, надеюсь. Также известна теория возникновения энергетических сгустков в космосе, которые разрывают пространство. Теперь представьте себе трехоболочечный диск — это будет наш образный корабль. Мы уже научились в определенной мере управлять гравитацией, поднимая объекты в воздух или вминая их в землю. Наш корабль, используя дозированную и управляемую антигравитацию, покидает земное пространство. Электромагнитным излучением мы создаем необходимые энергетические сгустки направленного действия и, прорываясь в пространстве, появляемся, например, у созвездия Лебедя или Андромеды. Естественно, что это только направление предстоящей работы, придется проверять, высчитывать и перепроверять. Вы возразите, что передвижение с такой скоростью человека элементарно расплющит. Но я не зря говорил о трехоболочечном корабле, средняя оболочка, вращаясь, создаст внутри гравитацию, равную земной, и живое существо не почувствует ощущения полета.