Зачистка - Алексей Гравицкий

— Вот ведь два урода сентиментальных, — тихо выругался Мун.

В генштаб, как окрестил домик Резаного, он вошел злой и сосредоточенный.

— У тебя спички есть? — спросил с порога.

Резаный сидел за столом и внимательно разглядывал какой-то мелкий артефактик, что держал на вытянутой руке, зажав пинцетом. Видно, он пребывал в глубоких раздумьях, потому как от резкого голоса дернулся. Пинцет дрогнул, продукт жизнедеятельности какой-то аномалии вывалился из цепких металлических лапок и покатился по столешнице.

Главарь группировки имени себя чертыхнулся, убрал артефактик в стол, вынул из кармана коробок и бросил Мунлайту. Тот поймал на лету. Стрекотнуло.

— Зачем тебе спички? Ты ж не куришь?

— Поздняя осень, — недовольно буркнул Мунлайт, открывая коробок.

— Кхм… Обострение у шизофреников?

Седой не отреагировал, только выудил спичку и убрал коробок в карман. Затем мгновенно успокоился, словно внутри щелкнули выключателем, и неспешно, с достоинством сунул спичку в рот, зажевав кончик.

— Трава кончилась, — умиротворенно объяснил он. Из всего дома в распоряжении Резаного была одна комната. Соседние помещения делили Айболит и еще двое парней. Что творилось у них там, Мунлайт не знал, благо заглядывать туда не доводилось, а потому сравнивать комнату главаря было не с чем. Но здешняя аккуратность и ас-кетичность буквально лезли в глаза.

У Резаного было удивительно чисто. Казалось, проведи по полу белой тряпкой, и она сохранит свою белизну. Койка была застелена чуть ли не по струнке. Мебель — стол, стул и небольшой шкафчик — была такой же древней, как и все здесь. Но чья-то заботливая рука ошкурила старые деревяшки и аккуратно прошлась по посвежевшей мебели не то морилкой, не то какой-то краской, сохраняющей рисунок дерева. Ручки и петли были так же подтянуты и подогнаны. Сам ли делал это Резаный, или заставил кого, а может, все это добро досталось ему в наследство от какого-то педанта. Так или иначе, но чистота и порядок в сочетании со скромностью и продуманностью обстановки наталкивали на мысль, что Резаный имел богатый опыт службы в армии. Полное отсутствие уюта при этой функциональности заставляло в созревшей мысли утвердиться.

Общее впечатление портил только въевшийся запах дрянного табака. Словно прочитав его мысли, Резаный выудил пачку сигарет, чиркнул зажигалкой и закурил.

— Уходишь? — спросил он отстраненно.

— Злюсь, — честно признался Мун, несмотря на внешнее спокойствие, все еще не пришедший в себя.

— Не сердись, — подначил Резаный. — Осенью всегда трава вянет. По весне опять вылезет. Будешь снова сено жевать, если доживешь.

— Не задел ни разу, — отозвался Мунлайт. — Скажи лучше, чего я тебе должен?

— Ничего, — покачал головой Резаный и глубоко затянулся. — Рассчитались же вроде.

— Я на всякий случай. Вдруг новое чего накапало. Резаный поджал губы. На Муна поглядел серьезно и с грустью.

— Уходишь, — протянул он. — Да нет, я знал, что вы уйдете. И предлагать вам место в группе бесполезно.

— Конечно, — нагло разулыбался Мун. — Вы ж не группировка даже. Так, секта мелкого пошиба. Вот станете большими, как «Свобода», тогда поговорим.

Резаный поморщился.

— Не свисти. Если мы разрастемся и станем даже не группировкой, а сектой глобального масштаба, как «Монолит», все равно тебе предлагать к нам вступить бесполезно.

— Ладно, вещи вам вернули. Патронами поделюсь, харчей с собой соберу. У меня только одна просьба. Подождите до завтра.

— Зачем? — не понял Мун.

— Хочу вас кое с кем познакомить, — охотно отозвался Резаный. — Ну и выпить напоследок. А то за полтора месяца мы с тобой так ни разу и не вмазали.

И Резаный криво оскалился. Изуродованная шрамом улыбка вышла неприятной, но искренней.

2

Кое-кто, с которым их хотели познакомить, был высок и худощав. На лице его выделялись длинные огибающие рот усы. Не хохол, оценил Мунлайт, глядя на вновь прибывшего. Разве что под хохла косит. Первым, кто его заметил, если не считать тех парней, что стояли на часах и пропустили длинного усатого сталкера в деревню, оказался Егор.

В глазах мальчонки мелькнули узнавание, радость, и он бросился к длинному, широко раскинув руки и высоко закидывая ноги на бегу.

— Дядя Фрез, — крикнул мальчишка радостно.

Длинный проворно перекинул автомат за спину, подхватил паренька на руки, подкинул, покружил. Егор весело хохотал. А Мун заприметил, что Снейк наблюдает за этой сценой с ревностью.

Следующим, кто чуть ли не как Егор бросился на усатого сталкера, был сам Резаный. Обхлопав усатого по плечам и проорав что-то бодро-радостно-бессмысленное, он с серьезным видом подтащил длинного к Мунлайту со Снейком и устроил полное пафоса знакомство.

Имя Фрез показалось знакомым. Впрочем, седой быстро припомнил, когда и от кого слышал эту кликуху. Разоткровенничавшийся Рыжик, живописавший о сложных отношениях создателей группы Резаного, упоминал его на равных с самим главарем.

Глядя на обнималки, которые устроили Фрез с Резаным, представить себе, что они когда-либо ссорились, было невозможно. Над этой загадкой биться пришлось недолго. Все очень скоро встало на свои места.

Фрез оказался простым хорошим человеком. И обижаться на него не было никакой возможности. Не лепилась к нему обида. А молодняк Резаного так просто его боготворил. Даже Наталья, надувшаяся было на усатого за то, что тот подтянул к себе кастрюлю и принялся наворачивать прямо из нее, отошла довольно быстро.

Вечерело, темнело, холодало. Но столы под навесом были уставлены едой и бутылками. И люди за ними сидели во множестве. В тусклые желтые фонари, подвешенные над столом, билась жирная с шестью крыльями муха, не пожелавшая почему-то уйти в спячку.

Резаный не пожалел запасов. То ли чествовал старого усатого приятеля, то ли решил устроить бурное прощание с новыми друзьями, а может, совместил то и другое, но рекой лилось все, что горит.

Лидер группировки налегал на водку. Снейк с Фрезом нашли друг друга и принялись бодяжить водку с энергетиками, сообщив, что это лучший коктейль, а кто не с ними, тот ничего не понимает. Мунлайт тихо сидел, откинувшись на лавочке, и со смаком тянул из горла дешевое бутылочное пиво.

Галдела молодежь, смакуя любимые темы про Семецкого, Хозяев Зоны и Черного Сталкера. Смеялась над быстро набравшимся Рыжиком Наталья.

Много и задушевно говорил Фрез. Длинный, если, конечно, не врал, оказался не просто охотником за удачей. По ту сторону Периметра он был примерным семьянином и отцом четырех детей. Работать он начинал электриком, потом стал инженером-электриком. Потом директорствовал где-то по мелочи. А когда понял, что не хватает адреналина и средств на воспитание четверых киндер-сюрпризов, бросил все и отправился покорять Зону.

— Покорил? — ядовито скалясь, любопытствовал Мун.

— Не-а, но что хотел, имею.

Насчет четверых детей он, может, и заливал, а с электричеством, кажется, в самом деле успел поработать. Во всяком случае, бесконечные его байки крутились где-то возле щитка и высоковольтных линий.

Летела над территорией электростанции ворона, — вещал усатый, священнодействуя со стаканами, энергетиком и водкой. — Видит, на земле блестит чего-то. Спикировала, подняла кусочек проволочки, схватила в клюв и взлетела… Змей, держи, пожалуйста… Летела, правда, не долго, зацепила проволочкой высоковольтную линию. Представляешь себе клюв?

— Ну? — кивнул Снейк, принимая стакан с убийственным коктейлем.

— Вот мы потом месяц ходили и угорали. Картина маслом: два кабеля, между ними проволочка, и на ней клюв. И все! Все остальное сгорело на фиг, а клюв остался. Начальство, правда, премиальных лишили за то, что территория не убирается, но было весело. Твое здоровье…

Стаканы сошлись разом. Глухо звякнуло.

Первым отвалился Рыжик. Хоть и был молод и крепок, а оказался не стоек. Затем по одному, а то и по двое стал отваливаться молодняк. Захмелел Фрез, чуть разрумянился Снейк. Что-то подсказывало Мунлайту, что оба уже крепко пьяны. Интеллигентно пожелал всем доброй ночи Айболит и ушел на боковую. Только Резаный сидел, как изваяние. Тихо улыбался чему-то невидимому, с завидным постоянством вливал в себя беленькую и не пьянел, казалось, застряв в легком охмелении.

Мунлайт зажмурился, чувствуя легкий налет чего-то, похожего на счастье. Мысли выдуло, ему было настолько наплевать на все, кроме того, что происходит здесь и сейчас, что можно было завидовать по-черному. Потому что здесь и сейчас было тупое пивное опьянение и что-то еще, что можно было охарактеризовать одним словом — хорошо.

Сбоку подсел кто-то. Стало тепло и мягко. Мунлайт открыл глаза и повернул голову. Наталья смотрела влажными глазами. Его личное незыблемое беспечное «хорошо» пошатнулось, добавляя проблем. Коса приобняла, мягко, ненавязчиво положила голову на плечо.