Магические узы - Марина Ефиминюк

Ратмир еще не вернулся в наше убежище, и мы в беспокойстве ожидали его. С каждым бесконечно длившимся часом во мне нарастало напряжение. После того, как я ворвалась в сознание Ветрова старшего, то ощущала себя мелким нахальным воришкой, испытавшим обманом чужие эмоции. Это было даже хуже, чем копаться в корзине с грязным бельем!

Смутная догадка уже складывалась в моей голове, а документы, выпрошенные у Дока, с каждым новым прочитанным листом лишь убеждали в ее правдивости. Профессор рассказывал, что чернокнижник Гориан умел забираться в головы окружающих и считывать мысли. Подобные магические пассы сводили его с ума, чему я охотно верила. Действительно чувствуешь себя безумной, видя мир глазами кого-то другого!

К собственному облегчению, я не чокнулась, и во мне не проснулось никаких маломальских магических сил (искреннее спасибо тебе, Господи), во всем был виноват браслет, слившийся с моим запястьем! Если единственное из пары украшение имело подобный побочный эффект для обыкновенного человека то, что же делали две побрякушки с магами? Признаться, я начинала испытывать жалость к Гориану.

Стриж с неизменным лэптопом на вытянутых коленях лежал рядом со мной на кровати, для удобства подперев спину подушкой. Парень внимательно просматривал новостную ленту в Мировой Информационной Сетке, и совсем не тяготился моим соседством.

Исподтишка я разглядывала спокойное симпатичное лицо нового приятеля, и уголки его губ чуть подрагивали от сдерживаемой ухмылки. Наверняка он давно засек мои тайные задумчивые взоры, просто не хотел смущать.

Их с Ратмиром мир крепко отличался от моего, удобного и привычного. В их мире убивали, устраивали погони, что-то постоянно утаивали и разъяснялись сущими загадками. В их мире мой родной брат оказался предателем! Я отчаянно хотела снять браслет и вернуться домой.

– Это Ратмир столкнул под поезд того человека на станции? – резко высказала я мучивший все эти дни вопрос.

Стриж ошарашено уставился на меня, изогнув брови.

– Он похож на убийцу? – явно оскорбившись, обвинительно уточнил приятель.

– Да, нет… Просто…

– Этот сам упал, – парень, уязвленный до глубины души, отвернулся и даже чуть отодвинулся на край кровати.

Меж нами повисло напряженное молчание, а мне стало искренне стыдно. Я ругала себя последними словами. Нашла, у кого спрашивать! Насупленная гримаса Стрижа не оставляла сомнений, что высказанное предположение ничто иное, как наглый поклеп на его старшего брата. Очень захотелось загладить неловкость. Наконец, не выдержав, я попыталась задать другой тон разговору:

– Почему ты сторожишь меня?

Стриж презрительно покосился из-под полуопущенных ресниц, но, различив виноватую покаянную гримасу, сменил гнев на милость.

– Мешаюсь, народный обвинитель?

– Нет, – тут же отозвалась я, покачав головой. Ни за что не поменяла бы компанию Стрижа, пускай почти безмолвную, на гнусное одиночество в нагретой за день комнатенке.

– Мне выдали целый список того, что с тобой не должно произойти, и за что мне свернут шею, – произнес он. Приятель погладил пентаграмму, похожую на горизонтально подвешенный в воздухе клочок бумажки. На экране отозвалась стрелочка, и закрыла новостную ленту.

– Вот я теперь и слежу, – наконец, заключил Стриж, закинув руки за голову.

– В список входил обморок? – сухо уточнила я, откладывая лист с изображением перекинувшегося для схватки аггела.

– Нет, – в глазах парня вспыхнули смешинки, – я решил подстраховаться.

В душном воздухе воцарилась тишина, никак не смущавшая нас. Младший брат Ратмира мне действительно импонировал. Если бы он вел другую жизнь, точно бы познакомила с Радкой. С болтуном Стрижом, как ни странно, было приятно помолчать. Ценное качество в мужчинах, особенно для меня, не отличавшейся особой разговорчивостью. Как назло, мне вечно попадались отвратительные пустомели, способные уморить разговорами даже бессловесных домашних питомцев. В голове скользнула ленивая мысль, что старший брат Стрижа тоже не слишком словоохотливый.

Неожиданно среди остальных распечаток обнаружился черно-белый снимок Ратмира, и как любая копия фотографии, изображение оставалось неподвижным. Мужчина сидел за столом в лаборатории Дока, склонившись над книгой, задумчивый и холодный. Мое сердце сладко и тревожно сжалось, и не скажу, что голова обрадовалась подобной вероломной реакции!

– Вы с ним соперничаете? – вопрос вырвался быстрее, чем я сумела оценить о его правильность.

– С кем? – заинтересовался Стриж, повернувшись ко мне, но, заметив портрет брата, понятливо фыркнул: – Я бы и рад, но мы с Ратмиром в разных весовых категориях. Пока, конечно, – он задорно подмигнул. – Заинтересовалась потенциальным убийцей?

– С чего бы? – супротив пренебрежительному тону я густо покраснела и, с нарочито бесстрастным видом отложив распечатку, изобразила живейший интерес к событиям Мировой войны. Только через пару секунд стало понятно, что лист перевернут вверх тормашками. Кажется, теперь меня можно было бы использовать вместо светового фонаря на перекрестках, такого насыщенного бордового цвета стали щеки. Сдавленно прочистив горло, я покосилась на Стрижа, с ехидством поглядывавшего в мою сторону, и перевернула документы.

– Давно не видел Ратмира таким раздраженным, – вдруг хмыкнул парень. – Он не любит, когда возникают незапланированные сложности, – продолжил откровенничать Стриж, и внутри у меня екнуло в ожидании признания. – Ты такая обыкновенная, – от его нелестного определения брови поползли на лоб. – Просто девчонка. Это сбивает нас всех с толку.

– Стриж, – промычала я, уже не понимая, стоит ли смертельно оскорбиться или воспринять его слова шуткой, – довольно! Твои «комплементы» разовьют во мне комплекс неполноценности!

– Да, ладно, – махнул тот рукой и с удовольствием потянулся во весь рост, хрустя позвонками, отчего матрас неспокойно заколебался. Пачка листов, соскользнув на пол, рассыпалась по комнате. Подлой волной, пробежавшей внутри водяного матраса, меня отбросило к Стрижу, практически прижимая к горячему худощавому телу. Конечно, ровно в этот неловкий момент из дверей раздалось деликатное покашливание Ратмира. Нелепейшая ситуация!

Я забарахталась, пытаясь откатиться от Ветрова младшего на другой край кровати, и бросила испуганный взгляд на долгожданного гостя. В черных радужках усталых глаз уже проявлялись желтые ободки. От одного взора на нас со Стрижом, пускай и полностью одетых, но мирно кувыркавшихся в одной постели, визитера перекосило от досады. На смуглом лице с пробившейся темной щетиной заходили желваки.

Из зала, который я окрестила «гостиной», долетел резкий голос Свечки, вероятно, приехавшей вместе с Ратмиром:

– Давайте уже быстрее! Нечего время тянуть! – каждое слово девушка выплевывала, как будто действительно хотела побыстрее убраться из пахнущей кисловатыми ароматами магии лаборатории, гостеприимно принявшей меня.

Наконец, у меня получилось подняться. Я чувствовала себя неловко, буквально застуканным хулиганом, целовавшим невинную лицеистку на крыльце ее родительского дома.

– Иди, – сухо произнес Ратмир, буравя Стрижа за моей спиной тяжелым взглядом. Ей-богу, у меня бы от такого душа ушла в пятки.

Скоренько натягивая ботинки, я невольно отводила глаза, чтобы случайно не пересечься с Ветровым старшим, застывшим в дверях и опершимся о косяк. Невольно вспомнилось ощущение непоколебимой уверенности в себе, которое сопутствовало Ратмиру. Странное, притягательное, интимное чувство. Даже гипотетическая мысль, что мужчина сумеет догадаться о том, что у меня получилось бесцеремонно ворваться в его сознание, пугала до дрожи в коленях.

Я поднырнула под его руку, убираясь в коридорчик, и Ратмир незамедлительно закрыл за мной дверь. Но не плотно.

– Что ты делаешь? – резко призвал он к ответу брата. – О чем ты думаешь?

Он говорил на межрасовом языке, и любопытство взяло верх над деликатностью. Осторожно присев, я, на всякий случай, сделала вид, будто завязываю шнурок, давно затянутый на мертвый узел.

– Я следил за ее безопасностью, как ты мне и велел, – огрызнулся Стриж.

– То, как ты поступаешь – неосмотрительно! – голос Ратмира едва не сорвался на крик, и от удивления я покачала головой. Вот тебе и хваленая бесстрастность! – Если ты забыл, то я тебе напомню – она здесь лишняя! Ты ей не друг, и она тебе не подруга! Ей сегодня возвращаться обратно! А ты совершаешь на редкость необдуманные вещи и делаешь ее уход невозможным!

Я озадаченно нахмурилась.

– И как же я пытаюсь сделать ее уход невозможным? – в тоне младшего еще звучала бравада, но нахальства стало гораздо меньше, нежели в начале разноса.

– Док говорит, что она задает вопросы!