Поверь в своё дитя - Сесиль Лупан

«Роден родился при Луи-Филиппе, он видел революцию 1848 года, Вторую республику, Вторую империю с ее кринолинами, немцев, завоевавших Францию, Парижскую Коммуну и, наконец, Третью республику. Он становился все более и более старым и все же постоянно работал, а президенты сменяли друг друга… Потом началась первая мировая война, а бедный Роден, которому в это время уже было 77 лет (он был очень старым), умер, не дожив до ее конца и не дождавшись мира…».

Все это можно проговаривать или очень быстро, деловым тоном или же более медленно, подробно описывая все события, свидетелем которых мог быть Роден. Я слышу голоса, которые утверждают, что незачем говорить о правителях, промелькнувших на горизонте страны, как молния, и не успевших ничего совершить. Но я считаю, что важно сформировать в сознании малыша непрерывную цепочку, даже если одни звенья будут громадные, а другие крошечные. Ведь если мелкие звенья мы опустим, то вся цепочка порвется, и хронология рассыплется. Конечно, рассказывая все это ребенку, обязательно нужно упомянуть, что роль отдельных правителей государства далеко не одинакова.

Я объясняю весь механизм этого метода преподавания истории малышам так подробно потому, что именно с его помощью мне удалось осуществить свое заветное желание — пробудить у детей интерес к знаниям и дать им своеобразный инструмент для его осуществления. Считалки пользуются у детей такой любовью, что их можно применять для внедрения в сознание малыша практически любых понятий. В первое время младенец все равно ничего не смыслит, но считалка оказывается столь забавной, что ему хочется запомнить ее. Он не видит разницы между «А, Е, И, О, У, Ы — буквы встали на дыбы» и «Аты-баты, шли солдаты, аты-баты, на базар, аты-баты, что купили, аты-баты, самовар». Только некоторое время спустя ребенок поймет, что если первая считалка имеет хоть какой-то смысл, то вторая всегда останется занимательной чепухой. Конечно, малышу необходимы обе считалки. Но сам факт открытия, что А, Е, И, О, У, Ы — понятия, которые существуют и живут в песенке алфавита (ребенок ее уже знает), — его радует и в то же время облегчает усвоение. При этом нужно помнить, что считалки всегда будут играть роль «трамплина», и родители не должны их рассматривать как завершающий этап. Такие «трамплины» можно придумывать для изучения любого материала. С их помощью легко запоминаются не только буквы, алфавит, стихотворные строчки, но также история и география. Например, на какой-нибудь известный мотив можно напевать:

Вот во Франции, в Париже,Башня всех построек выше!Датский город КопенгагенДевочкой-русалкой славен.Люди в Бельгии, в Брюсселе,Кружева плести умели.Ну, а в Нидерландах — тамВетер сушит Амстердам!

Малыш, который пел такие песенки, просто забавляясь, потом, несомненно, захочет узнать обо всем, что в них говорилось, гораздо больше — он уже попался на эту удочку.

В основном я говорила о возрасте три-четыре года, так как именно в этот период ребенок начинает полностью осмысленно отвечать вам, и между вами и малышом возникает настоящий диалог, позволяющий что-то сравнивать, устанавливать какие-то соответствия, определять причину и следствие. Это именно тот момент, когда процесс чтения становится свободным, восприятие времени — действительностью, понятие «количество» обретает реальность. Но, разумеется, чтобы достичь такой стадии развития, нужно с самого рождения ребенка вести себя так, чтобы ваше поведение стимулировало его и приучало через игру более длительно концентрировать свое внимание.

Все это совершенно не означает, что существует возраст, в котором начинать заниматься с ребенком уже поздно. Сколько раз различные родители, уже готовые пасть духом, задавали мне вопрос: «А не поздно ли все это для моего ребенка?». И называли возраст ребенка — от десяти месяцев (именно так!) до пяти-шести лет. Вот уж совершенно неверное понимание предлагаемой нами системы воспитания и обучения. Ведь дело не в том, чтобы учить ребенка чему-либо, использовать тот или иной учебный материал, применять различные методы, главное — ваше отношение к ребенку и обращение с ним! Можно спокойно не учить своего малыша ни чтению, ни письму, ни счету, ни музыке, ни истории с географией, ни истории искусства и плаванию, словом, ничему тому, о чем идет речь в этой книге, и тем не менее иметь с ним такие отношения, без которых все остальное — просто ничто.

Тот, кто с самого рождения своего младенца, смотрит на него как на уже сложившееся человеческое существо, а не как на личинку, много и четко разговаривает с ним, знакомит его с окружающим миром, объясняет все, что случайно проходит перед его взором; тот, кто относится к своему ребенку с уважением, поощряет его малейшее усилие, радуется самым незначительным успехам, побуждает малыша задавать вопросы и с энтузиазмом отвечает на них (при этом пусть он не пользовался никакими специальными материалами, не следовал никакому особому методу, а довольствовался тем, что знакомил ребенка с его родным языком и тем, что его окружало), — такой человек уже сделал главное. Очень важно понять это, прежде чем идти дальше. Хочу вспомнить одну мать, которая, побывав на семинаре в BBI, рассказала обо всем, что она там узнала, своему другу. Чувствуя ее энтузиазм, друг спросил:

Ну и что, ты будешь все это делать со своим малышом?

Я не знаю, ведь не это главное, важно то, что я уже больше не стану смотреть на него так, как смотрела раньше!

В самом деле, ведь никогда не поздно начать делать что-то новое, хорошее! Нередко бывает так, что люди, осознающие это, стремятся идти дальше. Так получилось и со мной, и потому я хотела бы помочь вам избежать некоторых моих ошибок, оказать практическую помощь. Но не следует забывать, как говорила Мария Монтессори, крупный итальянский педагог, врач-психиатр (1870–1952), что главное не в тех учебных пособиях, которые вы приобретете или изготовите для занятий, а в самом ребенке и в том, как вы на него смотрите.

Чтобы показать, как малыш, с которым занимаются, может заставить своих родителей давать ему гораздо больше познавательного материала, чем они собирались, предлагаю вам одну интересную историю. Галя (полтора года) лежит на пеленальном столике. Я ее переодеваю. Мне очень хочется рассказать ей что-нибудь забавное, но в голову ничего не приходит. Вдруг я вспоминаю «Ворону и Лисицу», единственную басню Лафонтена, которую знаю наизусть. Несколько смущаясь от собственной дерзости, я начинаю декламировать басню на разные голоса. Дойдя до конца: «Ворона каркнула во все воронье горло: сыр выпал — с ним была плутовка такова»,[10] я услышала голосок, который мне сказал: «Ичо!» Я счастлива и покоряюсь. Читаю басню сначала, усиливая голосовые эффекты, и объясняю, кто такие ворона и лисица и что они делают. Конечно, я не знаю, что она из всего этого понимает. Я знаю одно — Галя регулярно меня просит: «Волона!» Но ведь я все же очень хочу, чтобы она хоть что-нибудь понимала в том, что я ей рассказываю, поэтому я делаю пять рисунков, которые должны пояснить ей, что же все-таки происходит в этой истории.

Рисовать я совершенно не умею (в школе и дома надо мной скорее посмеивались, чем хвалили), но сейчас мне нужно во что бы то ни стало заинтересовать дочку, и я храбро беру карандаш, нимало не стесняясь своей бездарности. В свое время я прочла массу комиксов и запомнила их примитивные иллюстрации. Поэтому сейчас я довольно легко делаю несколько черточек, и получается голова. Самое примечательное и необычное в отношениях между родителем и ребенком — это взаимность, обоюдность, если можно так выразиться. Давая своим детям элементарные сведения по истории, географии, истории искусства, я сама запомнила массу таких вещей, которые бы никогда не стала учить сама для себя, а мои дети показали мне, к чему может привести выражаемое ими восхищение мною. Многие родители пользуются этим, чтобы подавить своих детей, и обращаются с ними, как если бы у них был авторитет самого Господа Бога и непогрешимость папы римского. Малыш считает нас всемогущими и очень важно не разубедить его в этом. Но своей верой в родителей ребенок может вдохновить нас на такие поступки, которые мы бы без этого не совершили. Тот, кто никогда не смел петь, начинает тихонько мурлыкать, когда его никто не слышит, а кончает тем, что осмеливается петь на людях; не умеющие рисовать начинают со смешных каракулей, а кончают вполне приличными рисунками; если мать не умела держать нитку с иголкой, то в итоге она достаточно профессионально сшивает куски тканей и т. д. Конечно, все это — далеко не шедевры, но главное, что мы перестаем ощущать свою беспомощность.