Из ада в рай – Божий промысел. Книга 2 - Анна Дмитриевна Степанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Работали ребята с раннего утра до заката солнца. Несколько объектов строилось в Ливановке и несколько здесь. Я была на особом положении: все как бы свои, а я – медичка. И это, возможно, интриговало многих. По воскресным дням страстные рыболовы-охотники ездили на озёра и всегда брали меня с собой. Приезжали под вечер. Озеро, окаймлённое камышами, тучи комаров, много диких уток. Ребята расставляли рыболовецкие снасти. Кто-то сооружал костёр. Иногда нам удавалось наблюдать закат. Зарево на зеркальной поверхности озера, а вокруг – необозримая степь. Совершенно неповторимое чувство восторга и свободы. Ничего не давит – ни городской шум, ни здания. Ликование красок распространяется в бесконечность.
Это так глубоко врезалось в память, что когда на распределении мне предложили остаться на кафедре инфекционных болезней, я предпочла целину. Но больше таких вечеров в моей жизни не повторилось. Закат догорал. Всё окутывала таинственная тьма. Все старались придвинуться поближе к огню. Возле костра можно было спастись от комаров. Ответственные за улов приносили добычу и дружненько со знанием дела варили уху. Каждый, кто ел уху возле костра на озере, согласится со мной: вкуснее ничего не бывает. И, наконец, усладив желудки, ребята берут гитары (у нас было 2 гитары), слаженным ансамблем начинается концерт бардовской песни. Такого никогда нигде не услышишь. Часа в 2-3 возвращались домой. А в 7 часов как ни в чём не бывало подъём и на объекты.
Это лето было необычно для этих мест дождливым. Почти каждый день после обеда шёл дождь. Наша столовая называлась «Поплавок». Однажды, поехав на озеро, мы на обратном пути застряли. Намучились ребята, вытаскивая большую грузовую машину. Только к обеду приехали на базу. Конечно, всем изрядно досталось, и они на следующий выходной работали, хотя все отдыхали. Дисциплина была железная. Возможно, и потому, что на период работы студентов в магазинах не было никаких спиртных напитков. Если кому-то удавалось достать бутылку вина, например на рыбалку, то это было что-то вроде причастия. Хотя руководители – несколько преподавателей – находились в другом месте, и к нам они приезжали редко. Здесь было своё руководство – бригадир, помощники, чётко распределены обязанности ещё в Одессе. Никого не нужно было подгонять, потому что все помимо романтики стремились как можно больше заработать. Я имела какой-то небольшой твёрдый оклад и свою программу. Должна была обследовать население, делать какие-то прививки, оказывать помощь студентам и населению.
Однажды прибегает ко мне пацанёнок и пытается тащить меня за руку, приговаривая: «Бала,бала!», а мне слышится «баран, баран». Я в недоумении – ведь баранов я не лечу, пытаюсь ему объяснить: «Я – человеческий врач, лечу только людей». Но он не унимается, ведёт меня к низенькому домику. Захожу, мне показывают маленького ребёночка, весь покрытый большими инфильтратами, буквально живого места нет. Я даже испугалась. Но принялась лечить. Прежде всего попросила корытце, хорошо его вымыла, накипятила воды, сделала слабый раствор марганцовки. Из марли, которая была у меня, наделала пелёночек, замотала его, все пелёнки перестирала. Недели две ходила, купала в марганцовке, потом смазывала остуженным кипячённым подсолнечным маслом, и всё тельце очистилось. Мне было очень приятно.
Перед самым отъездом снова прибегает этот пацанёнок, зовёт меня. Я послушно с тревогой иду. Сердце моё буквально оборвалось, когда я увидела в люльке это дитё. Я ведь выходила его. У него было чистое тельце и мне было приятно, что удалось спасти ребёночка. Неужели мне нужно было до конца нашего пребывания ежедневно ходить и смотреть как кормят, как ухаживают за ним. Сейчас передо мной лежал малюсенький старичок. Личико сморщенное, глаза впавшие с такой тоской! Он не плачет, едва слышно издаёт какие-то звуки. Всё ясно, чем-то накормили, и у него диспепсия. Сейчас на лицо обезвоживание организма. Нужно вливать жидкость. К счастью, приехал директор совхоза на газике. Я попросила, и нас отвезли в районную больницу в Камышино. Там посмотрели и сказали: «Вези его обратно. Он нигде не зарегистрирован, и нам не нужна лишняя смерть». Взяла я стерильный физраствор, ещё какие-то сердечные. Приехали обратно. Родители молодые, пьют чай в другой комнате, а я пытаюсь что-то сделать. Ввела подкожно физраствор, сердечные. Но едва теплящаяся жизнь затухает. Я зову родителей, а сама ухожу. Молодая парочка с философией «Бог дал, Бог взял, Бог даст ещё». Ведь в этом далёком от кипучей цивилизованной жизни месте чем заниматься – только детей делать. Одно удовольствие. А как за ними ухаживать? Может со временем научатся.
Как-то приезжает директор совхоза и просит меня прочитать лекцию на медицинскую тему в клубе в Ливановке. Я попросила несколько дней чтобы как-то собраться с мыслями. Литературы никакой, но что-то набросала по памяти. Володя Новокщёнов сделал красочное объявление. Повесили его накануне, чтоб народ знал. В назначенный день подъезжаем к клубу, висит объявление «Лекция о международном положении». Я немного растерялась, даже не прочитала, кто будет читать. По этой тематике я явно не готова. Мне сказали пройти в помещение напротив. Там сидел молодой человек. Когда я вошла, он встал мне навстречу. Высокий, стройный блондин, правильные черты лица. Он смущённо обратился ко мне:
– Извините, это я, наверное, Вам дорогу перешёл. У Вас была запланирована лекция на сегодня. Я сожалею, но мне просто необходимо выполнить своё задание именно сегодня.
– Я должна Вас за это только благодарить. Прочитав объявление, я испугалась. На политические темы я могу разве-что пару одесских анекдотов рассказать:
«– Говорят, до нас имеет приехать сам Генсек КПСС Н.С. Хрущёв.
– А пугали всего лишь землетрясением!
– Когда к нам приезжал Генсек, это было не меньше, чем землетрясение. Целыми ночами гремела техника, нужно было в кротчайший срок отремонтировать асфальт. В день визита транспортные артерии города на несколько часов замерли в параличе, тысячи людей не попали
