Унесенные ветром - Маргарет Митчелл

Она на цыпочках спустилась по лестнице и вышла из дома, пользуясь тем, что кухарка беспечно распевала во все горло у себя на кухне. Скарлетт заспешила по улице Булочников, чтобы избежать всевидящего ока соседей. Она свернула на Плющовую улицу, присела на тумбу коновязи, стоявшую перед сожженным домом, и стала ждать, не появится ли какая-нибудь карета или фургон, которые подвезли бы ее. Солнце то заходило за стремительно мчавшиеся тучи, то снова показывалось, ярко освещая улицу, но не давая тепла, ветер трепал кружева ее панталон. На улице оказалось холоднее, чем думала Скарлетт, и она, дрожа от холода и нетерпения, плотнее закуталась в тонкую накидку тети Питти. Она уже совсем собралась было двинуться пешком в долгий путь через весь город к лагерю янки, как вдруг показался старенький, видавший виды фургон. На козлах, жуя табак и погоняя еле передвигавшего ноги старого мула, сидела старуха; из-под обвисшей оборки поношенного чепца выглядывало обветренное лицо. Она направлялась в сторону городской ратуши и, поворчав, согласилась подвезти Скарлетт. Однако платье, шляпка и муфточка Скарлетт явно произвели на нее неблагоприятное впечатление.

«Она решила, что я из гулящих, – подумала Скарлетт. – И пожалуй, права!»

Когда они наконец добрались до городской площади и перед ними возник высокий белый купол ратуши, Скарлетт поблагодарила женщину, слезла с козел и посмотрела ей вслед. Осторожно оглядевшись, чтобы проверить, не видит ли кто, она пощипала себе щеки, чтобы немножко их подрумянить, и покусала губы, чтобы к ним прилила кровь. Потом поправила шляпку, пригладила волосы и окинула взглядом площадь. Двухэтажная ратуша из красного кирпича выстояла во время пожара. Но сейчас под серым небом она выглядела запущенной и никому не нужной. Вокруг здания ряд за рядом стояли армейские палатки, потрепанные, забрызганные грязью. Всюду полно было солдат-янки, и Скарлетт неуверенно поглядывала на них, чувствуя, что мужество начинает ее покидать. Как найти Ретта в этом вражеском стане?

Она посмотрела вдоль улицы – туда, где высилась пожарная каланча, – и увидела, что широкие створчатые двери ее закрыты и заперты тяжелыми засовами, у каждой стены прохаживаются двое часовых. И Ретт – там. Но что ей сказать солдатам-янки? И что они скажут ей? Она распрямила плечи. Если уж она не побоялась убить янки, так нечего бояться с ними разговаривать.

Она осторожно перешла грязную улицу по камням для пешеходов и зашагала дальше, пока часовой в синей шинели, застегнутой от ветра на все пуговицы, не остановил ее.

– Вам что-нибудь надо здесь, мэм? – Голос звучал с непривычным среднезападным акцентом, но обратился к ней солдат вежливо и почтительно.

– Я хочу повидать одного человека, который сидит под арестом.

– Ну, не знаю, – сказал часовой и почесал в голове. – Не очень-то у нас любят посетителей и вообще… – Он умолк на середине фразы, вглядываясь в ее лицо. – О господи, милая дамочка! Не надо плакать! Сходите в штаб караульной службы и спросите у наших офицеров. Уж я думаю, они разрешат вам повидать его.

Скарлетт, и не собиравшаяся плакать, тотчас расплылась в улыбке. Солдат повернулся и окликнул другого часового, медленно прохаживавшегося вдоль стены:

– Эй, Билл! Поди-ка сюда.

Второй часовой, рослый малый в синей шинели, шагавший ссутулясь и так вобрав голову в плечи, что его черные усы, казалось, росли прямо из воротника, двинулся по грязи к ним.

– Отведи дамочку в штаб.

Скарлетт поблагодарила солдата и пошла следом за своим провожатым.

– Смотрите не подверните ногу, когда будете переходить по камням через улицу, – сказал солдат, беря ее под локоть. – И поднимите-ка юбки, а то выпачкаете их в грязи.

Голос, звучавший сквозь усы, был тоже гнусавый, но мягкий, приятный, а рука, почтительно поддерживавшая ее под локоть, – твердая. А эти янки не так уж и плохи!

– И холоднющий же сегодня день для прогулок, леди, – сказал солдат. – Издалека вы притопали?

– О да, с другого конца города, – сказала она, почувствовав расположение к этому человеку с мягким голосом.

– Погодка-то для прогулок не больно подходящая, леди, – неодобрительно заметил солдат, – да еще когда столько народу гриппом больны. А вот и командный пост, леди… Что это с вами?

– Этот дом… В этом доме – ваш штаб? – Скарлетт посмотрела на прелестное старинное здание, выходившее фасадом на площадь, и чуть не расплакалась. Здесь во время войны она танцевала на стольких балах и вечеринках Это был чудесный веселый дом, а теперь… теперь над ним развевался большущий флаг Соединенных Штатов.

– Что с вами?

– Ничего… только… только… я знала людей, которые жили здесь.

– Что ж, жаль, конечно. Думаю, они и сами не узнали бы сейчас свой дом, потому как внутри все ободрано А теперь идите туда, мэм, и спросите капитана,

Скарлетт поднялась по ступенькам, ласково поглаживая рукой поломанные белые перила, и толкнула входную дверь. В холле было темно и холодно, как в склепе; продрогший часовой стоял, прислонясь к закрытым раздвижным дверям, которые в лучшие времена вели в столовую.

– Я хочу видеть капитана, – сказала Скарлетт.

Часовой раздвинул двери, и она вошла в комнатусердце ее учащенно билось, лицо пылало от волнения и замешательства. В комнате стоял спертый дух – пахло дымом, табаком, кожей, мокрым сукном мундиров и немытыми телами. Она как в тумане увидела голые стену с ободранными кое-где обоями, ряды синих шинелей и широкополых шляп, висевших на крючках, яркий огонь в камине, длинный стол, заваленный бумагами, и нескольких офицеров в синей форме с медными пуговицами.

Скарлетт судорожно глотнула и почувствовала, что обрела голос. Только не показать этим янки, что она боится. Она должна выглядеть и держаться как можно лучше и независимее.

– Капитан?

– Ну, я – капитан, – сказал толстяк в расстегнутом мундире.

– Я хочу видеть вашего арестанта – капитана Ретта Батлера.

– Опять Батлера? Ну, и спрос же на этого мужика, – расхохотался капитан, вынимая изо рта изжеванную сигару. – Вы ему родственницей приходитесь, мэм?

– Да… я его… его сестра.

Он снова расхохотался.

– Много же у него сестер, одна была тут как раз вчера.

Скарлетт вспыхнула. Наверняка какая-нибудь из этих тварей, с которыми водится Ретт, – должно быть, Уотлинг. Ну и, конечно, янки решили, что она – такая же. Нет, это невыносимо. Даже ради Тары не станет она терпеть оскорбления и не пробудет здесь больше ни минуты. Она было повернулась и с гневным видом взялась за ручку двери, но рядом с ней уже стоял другой офицер. Он был молодой, гладко выбритый, с добрыми шустрыми глазами.

– Минуточку, мэм. Может быть, вы присядете и погреетесь у огня? А я сходку и выясню, что можно для вас сделать. Как вас зовут? Он отказался видеть ту… даму, которая приходила вчера.

Бросив сердитый взгляд на незадачливого толстяка капитана, Скарлетт опустилась в предложенное кресло и назвала себя. Приятный молодой офицер накинул шинель и вышел из комнаты, а остальные столпились у дальнего конца стола и принялись тихо переговариваться, время от времени тыча пальцем в бумаги. Скарлетт с облегчением протянула ноги к огню и только тут почувствовала, как они застыли, пожалела, что не подумала подложить картонку в туфлю, на подошве которой была дырка. Через некоторое время за дверью послышались голоса, и до нее донесся смех Ретта. Дверь открылась, в комнату ворвалось дыхание холодного воздуха, и появился Ретт, без шляпы, в небрежно наброшенной на плечи длинной накидке. Он был грязный, небритый, без галстука и все же элегантный; при виде Скарлетт черные глаза его радостно сверкнули.

– Скарлетт!

Он схватил обе ее руки, и, как всегда при его прикосновении, ее обдало жаром. Не успела она опомниться, как он нагнулся и поцеловал ее в щеку, слегка щекотнув кончиками усов. Скарлетт вздрогнула, и почувствовав, что она пытается отстраниться, он обхватил ее за плечи и сказал: «Милая моя сестренка!» – и усмехнулся, глядя на нее сверху вниз и наслаждаясь ее беспомощностью, ибо она ведь не могла отклонить его ласку. Скарлетт невольно рассмеялась: лихо он воспользовался своим преимуществом. Прожженный негодяй! И тюрьма ни чуточки его не изменила.

Толстяк капитан, не вынимая изо рта сигары, буркнул шустроглазому офицеру:

– Не по правилам. Он должен находиться в каланче. Ты же знаешь приказ.

– Да будет тебе, Генри, дамочка замерзла бы там.

– Ну, ладно, ладно! Ты отвечаешь.

– Заверяю вас, джентльмены, – сказал Ретт, поворачиваясь к ним, но не выпуская из объятий Скарлетт, – моя… сестренка не принесла мне ни пилы, ни напильника, с помощью которых я мог бы бежать.

Все рассмеялись, и Скарлетт быстрым взглядом окинула комнату. Силы небесные, неужели ей придется разговаривать с Реттом в присутствии шести офицеров-янки! Неужели он такой опасный преступник, что должен находиться все время под наблюдением? Заметив ее волнение, предупредительный офицер распахнул какую-то дверь и тихо сказал что-то двум солдатам, которые тотчас вскочили на ноги при его появлении. Они взяли свои ружья и вышли в холл, закрыв за собой дверь.