Магия в крови - Илья Новак

— Я же говорил — кто-то здесь живет, — ответил Дук, отирая ладонью лоб. — Давайте побыстрее выбираться.

Вач, отпустив Лару, шагнул к краю полки и уставился на что-то, оставшееся позади путников.

— Друган, ты куда смотришь? — спросил вагант, но Кабан не ответил.

Кроны деревьев качались на ветру. В чистом холодном воздухе хорошо было видно все на много лиг окрест.

— Мы неподалеку от замка, — сказала Лара.

Разлом остался позади, лес Аруа темнел справа, между ним и горами Манны простиралась холмистая равнина. Горы напоминали скелет огромного дракона, скальные ребра параллельными дугами спускались от далекого хребта. Южные отроги заросли хвойными лесами, на северных белели проплешины снега. Три конические вершины, вздымающиеся над грядой, были покрыты ледниками. В низкогорьях, полого тянувшихся от равнины к склонам, между еловыми рощами виднелись свинцовые пятна озер.

— Я бывала здесь, — сказала Лара. — Отец нас сюда возил, чтобы показать Разлом.

— Батюшка ваш в замке дожидается? — спросил Дук, и Лара метнула на него злой взгляд.

— Он умер давно от чумы. В замке тетки с мужьями и... Не твоего ума дело! Нам туда, — она показала вдоль предгорий.

Дук вновь пошел впереди всех, за ним Лара и вагант, следом Вач, тянувший волокушу с так и не очнувшимся стариком.

Бард Бреси старался держаться возле Лары. Вагант с досадой замечал, что она совсем не обращает на него внимания. А вот Бреси на нее обращал, еще как обращал. Ему нравилась эта женщина. Настоящая госпожа, не то что девки из веселого дома. Нет, они были с Бреси милы, но подшучивали над ним, а госпожа — нет. Серьезная такая и грустная. Хотя в тех редких случаях, когда Лара замечала присутствие ваганта и что-нибудь говорила ему, в ее взгляде и голосе не было надменности. Наверное, она примерно одного с ним возраста, может, совсем немного старше. Но я же опытный, думал он, я жизнь знаю, а она... из богатой семьи, что она видела? Надо ее опекать, советовать, что делать. Вач — он, конечно, защитить может, если что, но ничего другого не умеет. Вот разве подраться с кем да через пропасть перенести... Надо же было так струхнуть! Бреси смущенно потер переносицу. Жаль, госпожа видела, как Вач схватил его в охапку и потащил по тем клиньям. Да еще и вместе с волокушей. Надо будет объяснить ей, что на самом деле он не испугался, просто не привык к высоте, голова закружилась. Объяснить, что у него другие достоинства имеются. А ведь было в том послании на деревяшке намалевано: «У нее будет мой ребенок», — невпопад вспомнил Бреси. Значит — никакая она не... неопытная девочка. Он ощутил укол ревности. И к кому? К мертвецу!

Лара быстро устала. Полоса Разлома еще виднелась позади, когда она остановилась и произнесла:

— Погодите.

— Вы бы оперлись о мою руку, — рискнул предложить Бреси. — Я вот совсем не утомился, я вам запросто помогу... — но она покачала головой и села на землю.

На самом деле Бард тоже устал, да еще и есть хотелось так, что желудок скрутило.

Дук Жиото украдкой дожевал черствый хлеб, завернутый в тряпицу кусок которого он нашел в своей котомке, и повернулся к ним. Оставив волокушу, Вач подошел ближе и предложил:

— Могу понести.

— Не надо, — сказала Лара. — Сейчас пойдем дальше.

— Далеко нам еще, госпожа? — спросил Жиото.

Она оглядела равнину. Скалистые предгорья напоминали лежащие на земле, местами поросшие мхом кости гигантского зверя.

— Я плохо помню. Нет, кажется, недалеко. Скажите... — она ненадолго задумалась над тем, к кому обратить вопрос. — Ты, вагант, скажи, что с нами делали эти двое? Там, в лесу? Я проснулась, когда в рот всунули тряпку, а голову накрыли мешком. Потом куда-то долго тащили, и только в тех страшных зарослях...

Бреси, стараясь выглядеть рассудительным и много знающим, произнес:

— Это шаман дикий был и ведьма, я точно знаю. А та пещера у них для ритуалов, госпожа.

— Но что они делали? Как мы из леса попали в Разлом?

Бард растерянно замолчал.

— Так ведь магия, госпожа, — вступил в разговор Дук. — Кто ж в ней разберется, кроме чаров да шаманов с ведьмами?

— Дромос, — сказал Вач, и Лара повернулась к нему.

— Что ты говоришь?

— Дромос. Проход.

— Какой проход?

Толстяк, пожав плечами, проворчал:

— Идти надо. Темно скоро. Волки. Или медведи. — Он махнул рукой сначала в сторону леса, а после на горы. — Пошли. Не могете — я понесу.

Лара покачала головой и встала.

Когда они добрались до вершины широкого холма, Лара спотыкалась и чуть не падала. Она не захотела опираться на руку Дука Жиото, но не отвергла помощи Барда Бреси. Вагант порозовел от гордости.

— Узнаю эти места, — сказала она, оглядев окрестности с вершины. Впереди далеко в равнину вдавалась большая каменная осыпь, след когда-то сошедшего с гор и давно растаявшего ледника. — За ней наш замок. А вон, видите...

— Домики, — сказал Вач, поднял волокушу со стариком и заспешил вниз по отлогому склону.

— И вправду селение, — обрадовался Бард. — Дук, друган, ты видишь? Хоть поедим чего...

Они достигли подножия, и тут старик, с самого Разлома не подававший голоса, что-то простонал.

— Дед! — Лара бросилась к нему, заставила Вача отпустить волокушу и склонилась над Жерантом. Лицо того было серым, глаза запали.

— Перо, — прохрипел он, глядя на внучку почти бессмысленным взглядом. — Перо дай. Чернила.

— Бредит он? — участливо спросил Дук, подходя ближе.

— Пергамент... — сказал Жерант.

— Зачем тебе? — спросила Лара, чуть не плача. — Ты что-то написать хочешь?

Сухие морщинистые губы, ставшие такого же цвета, как и пепельная кожа вокруг них, шевельнулись. По щеке потекла слеза. Жерант кивнул.

— Писать.

— Идемте к этой деревне быстрее! — заторопилась Лара, выпрямляясь. — Как тебя... Вач, тяни дальше!

Толстяк повернулся к Бреси и приказал:

— Ты тяни.

— Почему? — удивился тот.

— Тяни! — Вач подтолкнул его к волокуше и сказал Дуку: — Охраняй.

— А ты куда? — спросил Жиото.

— Гляну.

Он взглянул на Лару, на Дука и заспешил к хижинам, крыши которых виднелись далеко впереди.

— Это он на разведку пошел, — пояснил Бреси, хватаясь за волокушу. — Дук, друган, помог бы ты мне...

Жиото проследил взглядом за кожаной сумкой, удаляющейся вместе с толстым, и ответил:

— Ты сам тащи, мне ж вас охранять надо.

Теперь они шли медленно: вагант был куда слабее Вача. Пологий холм остался позади, оползень приблизился. Толстяк давно скрылся из виду. Лара несколько раз вздыхала, словно хотела что-то спросить и не решалась, и, наконец, заговорила:

— Этот Вач странный какой-то. Молчит все время, а если говорит, то мало совсем и так... будто рявкает. Почему он такой?