Все зеркало - Коллектив авторов

книги – единственное, что осталось от жены. Потом случился провал в памяти, а когда Ильин снова смог что-то понимать, обнаружил себя в больнице. От его обнаженного тела, укрытого простыней, пахло какими-то мазями и дымом костра. На тумбочке рядом с кроватью валялся старый чемодан с кляксами от сажи на кожаном боку. И ещё валялась книга с обгоревшими краями. Это было все, что осталось от квартиры, в которой Ильин прожил с женой пять счастливых лет.

Ильину сказали, что он тяжело болен, как и многие, кто попадает в эту больницу. У него случился острый приступ, требуется длительное лечение. Но Ильин знал, что лечение ни к чему не приведет, поэтому выждал удобный момент и попросту сбежал, обронив портфель, но зажав под мышкой книгу.

Он хотел вернуться в квартиру, но, дойдя до дома, увидел чёрные кляксы, размазавшиеся по стенам вокруг выгоревших окон, и понял, что ничего хорошего в квартире не найдёт. Ему казалось, что ветер до сих пор разносит по улице пепел от сгоревших книг.

Ильин долго существовал как будто вне этого мира, вне города, ночевал где придётся, потом как-то незаметно осел сначала в городском парке, в старом заброшенном туалете, в котором хоть и пованивало, но зато всегда было тепло и тихо, а потом – ближе к зиме – нашёл этот самый подвал, обустроил его кое-как, да и зажил. Ильин не заметил, как перестал жить прошлым, тосковать по нормальному унитазу или по ванне, по горячей воде из-под крана или по мягкому матрасу. Забылись жизнь в квартире, работа, духота трамваев и шум троллейбусов. Осталась, разве что, глухая тоска по умершей жене, но ее Ильин берег, не давал развеяться, потому что в тоске была вся его жизнь. Тоска помогала ему помнить про магию чтения.

Он спустился в подвал, зажег две чадящие керосинки, и в их дрожащем тусклом свете принялся возиться с найденной книгой. Намокшие листы развесил сушиться. Аккуратно подклеил каптальную ленту, проверил блок, форзац, убрал старую мягкую обложку и прочистил страницы от пыли и грязи.

Книга была ему незнакома. Судя по яркой обложке и броскому названию – какой-то полицейский детектив, художественная. Но не это было главное, а то, что книгу кто-то читал. Настоящие, прочитанные кем-то книги попадались ему все реже. Иногда уходило несколько недель, прежде чем Ильин находил хотя бы несколько страниц. А тут – почти целая. Редкая удача.

В левом углу подвала, огороженного темной непрозрачной занавеской, заворочались. Раздался едва слышный стон.

Ильин отвлекся, бросил взгляд на часы, висящие на кирпичной стене. Окон в подвале не было, а за работой Ильин часто терял счёт времени. Часы показывали половину десятого вечера. Словно в напоминание, заурчало в желудке.

На поиски еды он выходил по ночам. А до этого надо было спасти очередную бездомную. Подлатать, поставить на ноги. В своей новой жизни Ильин занимался двумя серьёзными вещами: спасал книги и бездомных. Потому что никаких других занятий в мире для него не осталось.

Он искал бездомных по тёмным улицам города. Тех, кто уже не мог передвигаться от голода или холода. Они прятались в тупиках и переулках, подчиняясь древнему инстинкту – умирать нужно в одиночестве, чтобы никто не видел. Ильин спасал только тех, кто не сопротивлялся. Относил в подвал, кормил, поил и, конечно же, читал им книги. Ничто так не помогает в лечении, как хорошая книга.

Он подошёл к книжным полкам, что занимали две стены из четырёх – от пола до потолка. В густом желтом свете названия книг на корешках почти не читались, приходилось щуриться и едва ли не тыкаться носом. Из-за занавески снова застонали и заворочались.

– Сейчас, сейчас… – Ильин взял «Десять негритят».

У книги не было обложки и не хватало страниц пятьдесят в середине. Судя по запаху и пятнам, кто-то использовал книгу не по назначению. Но сам сюжет Ильин прекрасно помнил и мог, если что, пересказать. Главное было в другом: книгу читали и перечитывали.

Ильин подошёл к занавеске, осторожно ее отодвинул. В темном углу между стенами, на кровати из сложенных картонных коробок лежала девушка лет двадцати. Тоже бездомная. С ней все было плохо, она едва не умерла неделю назад. Но сейчас вроде выкарабкалась. Девушка, приметив Ильина, попыталась улыбнуться. Потрескавшиеся высохшие губы не дали этого сделать, но Ильин понял, что она все же улыбается, внутренне и искренне.

─ У нас сегодня детектив, ─ сказал он, присаживаясь на стул. – Настоящий, без вопросов. Слушай.

2

Магии чтения его научила жена.

У нее был редкий дар, который достался Веронике от мамы, а той – от бабушки, и так далее по родственной линейке куда-то в глубь веков, когда люди верили в магию и жили вместе с ней бок о бок. У Вероники получалось рассказывать о своём даре так легко и непринужденно, будто в нём не было ничего особенного.

К Веронике приходили люди с разными психологическими заболеваниями, она усаживала их в кресло, брала с полки книгу и начинала читать. Книги в её книжных шкафах были старые, уже кем-то читанные. Книги хранили в себе жизнь других людей, минуты, которые эти люди провели, бегая глазами по буквам, листая страницы, рисуя в своём воображении выдуманный мир, очень похожий на настоящий. Читанная книга, как аккумулятор, собирала энергию людей и потом могла отдать её. А Вероника использовала энергию для лечения.

Ильин до поры до времени думал, что это всё выдумка, очередная бизнес-идея, каких много в современном мире. Каждый зарабатывает, как может, так почему Вероника должна быть исключением? Главное ведь что? Главное, что она и её пациенты, искренне верили в чудодейственность чтения. Многим людям действительно становилось лучше. Они избавлялись от ночных кошмаров, от бредовых и навязчивых мыслей, переставали впадать в депрессию по любому поводу, чувствовали прилив сил.

− Эффект плацебо, − ухмылялся Ильин, который в то время был совершеннейшим рационалистом. Вероника с ним не спорила. Она была мудрой женщиной.

− В чём смысл твоего лечения? – спрашивал он. – Как оно действует?

У неё снова получилось рассказать легко и поверхностно.

Хорошая книга, терпеливо объясняла Вероника, хранит в себе силу слов, собранных определенным образом. Так, чтобы рождать в голове человека воображение. Происходит симбиоз – слова связываются с фантазиями чтеца и образуют определенную энергию, некий магический сплав. Он оседает на страницах и ждёт, когда кто-нибудь его соберет. А она всего лишь собирательница. Это её урожай. Она берет энергию и отправляет другим людям, у которых в голове