Похождения видов. Вампироноги, паукохвосты и другие переходные формы в эволюции животных - Андрей Юрьевич Журавлёв

В мезозойскую эру часть морских ежей начала осваивать «подземные этажи» осадочных отложений. Имея на вооружении мощный зубной аппарат, они смогли в конце концов (в кайнозойскую эру) забуриться даже в твердые, скальные, грунты и закопаться глубоко в ил. Живя в иле, пришлось, правда, пожертвовать ежиным обликом: при прокладке туннелей иголки только мешали. И поскольку двигаться нужно было, придерживаясь одного направления (хаотичное тыканье в разные стороны прекратилось из-за неоправданных энергозатрат), ежи вновь стали двусторонне-симметричными – со ртом на переднем конце овальной или уплощенной теки и анальным отверстием на заднем. Последнее иногда окружает плотный частокол из игл, чтобы поток воды, заглатываемой вместе с грунтом, выводился в одном направлении. Такие неправильные (это их научное имя), в отличие от круглых шариков, морские ежи появились в юрском периоде и особенно многообразны стали начиная со второй половины мелового (рис. 28.20, 28.21). Именно они отвечают теперь за переработку морского дна. Каждый еж взрыхляет в день до 8520 см3, образуя протяженные горизонтальные туннели, узнаваемые по полулунным стопочкам отработанного и утрамбованного осадка, как бы проткнутого штырем (это ил, заполнивший полость, прежде размытую водой из ануса).

От древних морских ежей в ордовикском периоде «ответвились» офиоцистии (Ophiocistioidea, от греч. οϕιζ – змея, κυστιζ – пузырь и ειδοζ – вид), которые, судя по выпавшим зубам, еще ползали в позднетриасовую эпоху (470–230 млн лет назад). Известковая тека офиоцистий, похожая на сшитый из кожаных пластин средневековый шлем с многочисленными вырезами по краям, долго вводила палеонтологов в заблуждение. Они представляли ее как чашечку, покачивавшуюся на длинном членистом стебле. Тем более что пять разветвленных пучков гипертрофированных амбулакральных ножек очень напоминали пищесборные придатки эо-, пара- и прочих криноидей. Однако «лилия» оказалась с зубами. И это не метафора. В центре чашечки располагался аппарат из пяти радиальных рядов острых треугольных зазубренных пластин, обращенных к центру. Каждый ряд очень напоминал акулью зубную батарею, где новые зубы приходят на место старых по мере их стачивания. Изнутри зубы поддерживались аристотелевым фонарем, как у морских ежей.

Цельные скелеты офиоцистий с окаменевшей воднососудистой системой, конечно, происходят из раннесилурийского Херефордшира. Местная пятиугольная окаменелость получила имя солласина Ктулху (Sollasina cthulhu). Род еще в 1924 г. был назван в честь первооткрывателя – геолога и антрополога Уильяма Солласа из Оксфордского университета (он же выделил офиоцистий в отдельный класс). Вид же увековечил в палеонтологической литературе еще одну фантастическую тварь (наряду с существами из русского фольклора, фантазийных романов Джона Толкина и звездных миров Станислава Лема). На сей раз пришел черед Ктулху – многощупальцевого монстра, созданного фантазией Говарда Филлипса Лавкрафта. Ископаемый Ктулху, пусть и всего-то 3 см в поперечнике со всеми своими «щупальцами», благодаря многоногости (по девять разной длины в каждом из пяти пучков) и чешуйчатости, и вправду выглядит не менее загадочно, чем его тезка (рис. 28.2.29, 28.22). Просветив Ктулху насквозь с помощью разных приборов, у него распознали не только мадрепоровую пластинку и половую пору рядом с ней (на нижней стороне), но и кольцевой канал воднососудистой системы.

Древнейшие голотурии, например раннедевонская палеокукумария (Palaeocucumaria) из Хунсрюка, если смотреть на них «в фас», выглядели точно так же. Даже количество гипертрофированных ножек (по 5 мм длиной), покрытых пластинками и не способных поэтому сокращаться, почти совпадает (хотя у морских огурцов они считаются щупальцами), и крупная мадрепоровая пластинка, от которой отходил каменистый канал, сидела на том же месте (рис. 28.2.30, 28.23). Сохранились у древней голотурии и несколько внутренних рядов из заметных известковых элементов, – вероятно, рудимент аристотелева фонаря. (Сам фонарь «погас» и уже не выполнял своих функций.) С другой стороны (и это действительно другая сторона родословного дерева иглокожих), Ктулху похож на морских ежей: у него была крупнопластинчатая тека и челюстной аппарат с долотовидными зубами. Если монструозность чудовищ (или чудовищность монстров?) – результат смешения признаков очень разных существ, то херефордширский Ктулху – подлинный монстр.

Дальше голотурии и морские ежи стали эволюционировать по-разному. Первые постепенно, еще будучи офиоцистиями, приобрели взамен защищенных трубчатых придатков гибкие щупальца. На щупальцах пока сохранялись крохотные ситовидные чешуйки, а на теле – сплошной, но уже не спаянный воедино известковый панцирь, позволявший животному изгибаться (рис. 28.2.31). Позднее у морских огурцов остались лишь мелкие (0,1–0,8 мм в диаметре) подкожные пластинки, похожие на дырчатые пуговицы, колесики со спицами, якорьки или трехлучевые иглы с игольными ушками почему-то на остриях. Взамен пятизубых челюстей у них появилось пятиугольное известковое околоротовое кольцо. Вместе со скелетом они утратили и часть генного комплекса, отвечающего за обызвествление. Но пять продольных двойных рядов амбулакральных ножек по-прежнему в ходу – по крайней мере те три ряда с присосками, на которых голотурии лежат. Есть и совсем обезножившие формы. Перемещаются современные голотурии, сокращая кольцевые и продольные мускулы стенки тела. Вероятно, усиленной мышечной системой обладали уже девонские представители этой группы, поскольку их тела сохранились и в сжатом, и в растянутом виде.

В мезозойскую эру голотурии нашли свой дом – океанскую бездну. Именно там по дну бродят «тучные стада» удивительных созданий, похожих на прозрачные многоногие дирижабли или миниатюрных рогатых слоников с несколькими хоботками. Несмотря на столь необычный вид, глубоководные жители еще и плавать умеют. К сожалению, их история известна только по скелетным пластинкам. Однако уже в раннеюрских морских заводях Европы голотурий развелось столько, что некоторые хищники сели на диету из этих существ, оставив нам 10-сантиметровые лентовидные копролиты, набитые исключительно их скелетными остатками. Не исключено, что этими разборчивыми хищниками тоже были… голотурии.

В глубинах океана иглокожие столкнулись со своими дальними родственниками – кишечнодышащими (Enteropneusta, от греч. εντερον – кишки и πνεο – дышать). Так же как и хордовые (Chordata, от греч. χορδη – струна), включая человека, они относятся к вторичноротым животным (Deuterostomia, от греч. δευτεροζ – второй и στοµα – рот). Иначе говоря, к тем, у кого рот не связан с эмбриональным бластопором (т. е. областью эмбриона, где формируется первичный кишечник), а прорывается в ином месте. Червевидные кишечнодышащие настолько не похожи на большинство вторичноротых, что их древних соплеменников пытаются углядеть либо среди голотурий, либо среди еще одной странной группы иглокожих – стилофор (Stylophora, от греч. στηλη – столб и ϕορεω – носить).

Стилофоры существовали 505–300 млн лет назад (со среднекембрийской до позднекаменноугольной эпохи). У них вроде бы имелись овальное уплощенное с боков туловище с жаберными щелями, подвижный хвост