Постижение России; Опыт историософского анализа - Н Козин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В идее стать Европой, шире - Западом существует два связанных и вместе с тем совершенно различных среза проблем: это проблема достижения стадии исторического развития и качества жизни Европы, адекватного ей уровня формационного развития и, если хотите, цивилизованности; и проблема цивилизационной совместимости Европы и России, способности России стать Европой. Это далеко не одна и та же проблема - одно дело стать вровень с Европой, а другое дело стать самой Европой. Одно дело модернизационные процессы на базе цивилизационной идентичности, на основе саморазвития собственных цивилизационных основ, а другое дело их слом, слом цивилизационной идентичности, отход от исторического развития на базе саморазвития собственных цивилизационных основ в истории.
В этой связи можно говорить о нескольких типах модернизационных процессов в истории в зависимости от того, как они относятся к сохранению и развитию ценностей цивилизационной идентичности. Это может быть банальная колонизация, эпигонская вестернизация, мобилизационная догоняющая модернизация, наконец, постмодернизация - процессы реформирования общества строго на базе сохранения и развития ценностей идентичности53. Но в любом случае, и это нетрудно заметить, они содержат выраженную европейскую составляющую. И это закономерно, ибо любые модернизационные процессы современности несут в себе европейский вектор развития, соотносят себя с ним, есть процессы неизбежного заимствования исторического опыта европейского развития, как региона наиболее продвинутого с точки зрения осуществления целей и задач формационного прогресса человечества. Но все это образует лишь формационную часть модернизационных процессов современной истории, но у них есть еще и цивилизационная составляющая. И она в своем взаимодействии с формационной обнаружила ряд интересных и весьма поучительных закономерностей.
Как доказывает мировой исторический опыт модернизационных процессов и особенно за XX столетие, все они питаются соками цивилизационной идентичности и являются тем успешнее, чем больше связаны с саморазвитием собственных цивилизационных основ, в частности, чем больше подчиняют всякое историческое заимствование, включая сюда и цивилизационное, целям и задачам саморазвития основ собственной цивилизационной локальности, генетического кода своей, а не чужой истории.
В этом отношении весьма показательным является богатый модернизационный опыт Японии, которая не только сохранила, но и преумножила свою цивилизационную идентичность во всех модернизационных процессах, начиная со второй половины XIX века. Она встала вровень с Западом, в частности, и по уровню цивилизованности - мере вещного богатства общества и его подчинения целям и задачам саморазвития общества и человека, а по некоторым показателям исторического развития даже превзошла Запад. Но от этого не перестала быть Японией, напротив, только усилила и развила в себе, так сказать, свою японскость, основы своей цивилизационной идентичности, локальности своей цивилизации.
Это дает основания говорить о реальности в истории своеобразного цивилизационного парадокса в модернизационном историческом развитии, суть которого в том и заключается, что всякая локальная цивилизация сохраняет больше шансов на историческую модернизацию - формационную и цивилизационную не тогда, когда взламывает генетический код своей истории, основы своей цивилизационной идентичности, а когда сохраняет их, развивая все модернизационные процессы на собственной цивилизационной основе. И это вполне закономерно.
Любая историческая модернизация требует пассионарного сознания и воли. И то и другое питается прежде всего цивилизационной идентичностью, идеями, идентичными целям и задачам саморазвития локальности данной цивилизации, а не разрушения и преодоления ее в истории. Что это за модернизация, которая заканчивается сломом основ цивилизационной идентичности и историческим коллапсом цивилизации. Вот почему всякое вульгарное цивилизационное эпигонство в истории, не подпитываемое идеей цивилизационной и национальной идентичности, а тем более цивилизационный переворот, подрывают источники пассионарного сознания, пассионарных идей и воли, ибо подрывают питающий их источник - цивилизационную идентичность и на этой основе перспективы самой исторической модернизации.
Поэтому неудивительно, что, к примеру, какая-то локальная цивилизация, в цивилизационном отношении далеко стоящая от европейской, западной, вместе с тем по своей цивилизационной сути может оказаться ближе к ней, ближе к архетипической идее современного Запада - идеи развития, перманентной исторической модернизации. В этом смысле отнюдь не обязательно быть Западом для того, чтобы быть вровень с ним, ничем и ни в чем ему не уступать, быть подобным ему в главном - в овладении идеей развития. Для этого нет никакой необходимости в сломе основ своей цивилизационной идентичности.
Так, современный Китай в цивилизационном отношении несравненно дальше отстоит от Европы, чем Россия, однако, несмотря на это, у него несравненно больше шансов на реализацию европейской идеи перманентной исторической модернизации, чем у России. Что же этому способствует? Сохранение Китаем своей цивилизационной и национальной идентичности. Россия после Августа 1991-го пошла иным путем, который ведет к цивилизационному перевороту, к потере цивилизационной и национальной идентичности. И как печальный результат, Россия вместо исторической модернизации получила историческую деградацию, не европеизацию, а деевропеизацию - свертывание перерабатывающей промышленности и наукоемких отраслей производства, очередную стагнацию сельскохозяйственного производства, развращение своих исторических, культурных и духовных основ бытия в истории.
Цивилизационный переворот, навязанный России Августом 1991-го, подорвал источники ее исторической модернизации, лежащие в пространстве цивилизационной идентичности, способствовал потере Россией пассионарного потенциала сознания, идей, воли, питаемых цивилизационной идентичностью, втолкнул Россию в историческое прозябание вне ценностных смыслов истории, идентичных исторической и национальной России.
Россия превратилась в исторически деморализованную страну и деморализованную прежде всего цивилизационным и национальным нигилизмом сломом цивилизационной и национальной идентичности. Россия начала терять основы своей истории в основах русской души, ибо в очередной раз начала терять ее, бесценную русскую душу, абсолютную, а потому и единственную точку своей опоры в мировой истории. А что значит потерять точку опоры в сознании, оказаться без "царя в голове"? Это и значит потерять всякую центрированность - историческую, национальную, культурную. Вот чем оборачиваются игры с национальной идентичностью, игнорирование ее цивилизационной сущности, ее места и миссии в цивилизационных процессах истории.
Трагический опыт слома основ национальной идентичности, начатый Августом 1991-го и успевшего предельно хаотизировать основные векторы исторического творчества на евразийских просторах России, одновременно с этим стал и опытом понимания сути происходящего, в частности, пределов того, что вообще возможно в России. Стало очевидно: Россия не может быть организована как Россия без действительно продуктивного заимствования форм формационного и цивилизационного бытия Запада. Но не менее очевидным стало и другое: Россия не может быть организована только на началах западнического эпигонства. России для успешного проведения исторической модернизации требуется самостоятельное цивилизационное творчество, подпитываемое цивилизационной и национальной идентичностью - бытие на основе саморазвития собственных цивилизационных основ.
Россия нуждается, прежде всего, и в основном в России, а не в бегстве от самой себя как России. Для того чтобы России встать вровень с Европой, для этого ей достаточно оставаться Россией, развивать себя на своей собственной исторической и национальной почве. Только так, на основе саморазвития собственных социальных, культурных и духовных основ Россия может выйти на европейские экономические, социальные и политические стандарты жизни.
Иной путь - это решение иных задач: стать не вровень с Европой, а самой Европой. Это путь цивилизационного переворота, центрированного не столько на развитие России, сколько на ее разрушение как России, ибо, прежде чем России стать Европой, ей предстоит стать НЕ Россией. Решение такого рода задач уводит в сторону от проблем национального возрождения России в пространство цивилизационных экспериментов, в результате которых Россия должна стать не лучше, а просто иной, с иными цивилизационными основами бытия в истории. И это уже не просто утопия, а историческое преступление, которое становится таковым как раз по мере своего осуществления. И вот почему.
